* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ЛЕОНТЬЕВЪ. '231 лиризма, потому что она вырвалась у меня изъ жестоко настрадавшейся души». Рукопись своей комедш Леонтьевъ никому, за исключешемъ двухъ товарищей, не сталъ читать и р^шилъ ее отдать на судъ какого-нибудь известнаго писателя. Вы-боръ его остановился на И. С. Тургеневе. Оказалось, что послйдшй жилъ тогда на Остожен&ё, почти напротавъ квартиры Леонтьева. Въ одно утро, весной того же 1851 года, К. Н. съ стёсненнымъ серд-цемъ понесъ два дМств1я своей комедш къ Ивану Сергеевичу, тоть оставвлъ эту рукопись у себя на просмотръ, Черезъ день К. Н. вновь пришелъ къ Тургеневу и получилъ отъ него самый лестный от-зывъ о «Женитьбе по любви». «Ваша комед1я, говорилъ ему Тургеневъ, произведете болезненное, но очень хорошее... Видно, что вы не подражаете ничему, а пишете прямо отъ себя». Одновременно съ «Женитьбой по любви» Леонтьевъ начааъ писать романъ подъ за-главземъ «БулавинскгВ заводъ», оставппйся неоконченнымъ. Героя этого романа, доктора Руднева, онъ позднее азобразилъ подъ той же фамилией въ роман!: «Въ своемъ краю». Руднева и Киреева (героя «Женитьбы по любви«·),—говорить К. Н., — я создавать въ одно и то же время. Все свое малодушное, все свое слабое я при-далъ К и рееву.в се солидное, почтенное, серь-езное, что во мне было, я вручилъ Рудневу. Я отдалъ Рудневу всегдашнюю серьезность и честность моей мысли, мою выдержку въ занят1яхъ (даже въ меднцинскихъ, которыхъ я не любилъ), мою жажду знашя, моё grubeln и осыпалъ его за вто внешними невзгодами, какъ осыпанъ былъ ими я самъ. Сверхъ того5 въ Кирееве была моя дворянская, «светская», такъ сказать, сторона; въ Рудневе — моя «труженическая». Познакомившись съ началомъ романа «ВулавинскШ заводъ», Тургеневъ нашелъ, что это произведете еще лучше «Женитьбы по любви». Тургеневъ почув-ствовалъ въ новомъ своемъ знакомомъ большую литературную силу, искренне сочувствовала его молодому таланту и прянялъ въ немъ горячее учате, называя себя «литературной бабушкой», которой суждено принимать его рождающихся детей. Успехъ литературныхъ начинашй ожи-вялъ К. Н. настолько, что отъ прежнихъ его терзанш и отчаяшя не осталось и следа. Самыиъ светлынь лучежъ въ его жизни этого перюла было, конечно, знакомство съ Тургеневымъ. Лнчность его литературнаго покровителя ему очень нравилась. Онъ былъ очень радъ, что Тургеневъ оказался «гораздо героичнее свонхъ героевъ».ИнаружностьНваиа Сергеевича и даже его коетюмъ всецело удовлетворяли эстетическую требовательность Леонтьева. Тургеневъ, ознакомившись съ про-должешемъ «Женитьбы по любви», не изменилъ своего мнешя о комедш К. Н. Онъ находилъ ее «вещью замечательной и оригинальной». Однако первое произведете Леонтьева имело печальную судьбу: строгая въ то николаевское время цензура не пропустила невинную вещь начинающего автора. О продолжения же «Була-винскаго завода» после этого нечего было и думать: провести его черезъ цензуру не было никакой надежды. Знакомство съ Тургеневымъ хотя вначале не давало Леонтьеву никакихъ ярактическихъ результата въ, однако оказалось очень полеанымъ въ не которыхъ другяхъ отношен1яхъ, какъ отчасти мы указали раньте. Осенью 1851 г. Леонтьевъ несколько разъ виделся въ Москве съ Тургеневымъ. «Старый соя-датъ», какъ называть себя Тургеневъ, познакомилъ «молодого рекрута», т. е. Леонтьева, съ В. П. Боткинымъ, съ графиней Сальяеъ, въ домЬ которой Леонтьевъ потомъ встречадъ Кудрявцева, Гранов-скаго, Каткова, гр. Ростопчину, Щербину, Сухово-Кобыяина и др. «Старый солдата» не ограничивался этими внешними заботами о «молодомъ рекруте»: въ долгихъ разговорахъ съ нимъ онъ развивалъ свои мысли о литературе вообще и о руеекихъ писателях!·, надутетвовалъ его советами, ободрялъ и утешалъ. Занят1я литературой нисколько не отвлекали Леонтьева отъ занятШ медициной: онъ продолжалъ исправно посещать лек-д(и и работать въ университете. Хотя Леонтьевъ поступилъ на ыедициншй факультета вопреки личнымъ желашямъ и вкусамъ, медицинск1я заняш однако не противоречили, но во многихъ отношен!яхъ соответствовали внутреннимъ его склон-ностямъ. По пр!емамъ мышлешя, по реалистическому складу ума, даже въ пору позднейшихъ мистическихъ настроен®,— это былъ прирожденный натуралиста. До университета онъ страстно мечталъ о за-няйяхъ зоолопей, на медицинскомъ же