* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

КУТУЗОВЪ.—КУХА.РЕНКО. 661 чительная часть этой конницы тотчасъ же обскакала правый флангъ Кутузова, съ целью привлечь наше виимаше въ эту сторону. Кутузовъ выслалъ, для поддержания праваго фланга, правофланговое каре второй лиши (37-й егерскШ полеъ), Лифляндскихъ драгунъ и казаковъ Мельникова; благодаря этой поддержке, непр!я-тель былъ отбитъ отъ праваго фланга. Тогда 10,000 отборной анаголШской конницы понеслись въ обюдъ лева го фланга нашего боевого порядка, прорвались между крайними левыми каре обеихъ линШ neioru, смяли стоя вши хъ эа ними Бежо-русскихъ гусаръ и Кинбурнскихъ драгунъ и понеслись далее по направленно къ Ру-щуку; друпя же массы конницы проскакали къ самому Дунаю, намереваясь проникнуть въ крепость съ этой стороны. Но рущукскШ гарнпзонъ сделалъ вылазку и отбросилъ турецкую конницу въ сады. Въ то же время Кутузовъ выслалъ всю свою кавалер до для атаки турецкой конницы, заскакавшей въ тылъ его позицщ; турки были атакованы во флангъ, отступили, заняли высоту на нашемъ крайнемъ ле-вомъ фланге и готовились къ новому на-падевш. Кутузовъ, для уеилешя леваго фланга, двинулъ еще одно каре изъ второй линш (7-го егерскаго полка), которое подошло къ высоте, открыло сильный огонь и заставило турецкую конницу отступить на позищю визиря. Въ 2 часа пополудни, визирь, бросивъ весь шанцевый инструментъ въ ретранша менте, поспешно отступи лъ, подъ прикрыиемъ конницы, въ свой укрепленный лагерь и ожк-далъ тамъ атаки Кутузова. Но Кутузовъ, вовсе не предполагая атаковать его въ этомъ лагерё, двинулъ свой боевой порядокъ только до брошен-наго турками «ретранша мента» и остано-вилъ тутъ свои войска, выславъ в передъ только кавалорш, которая преследовала непр1ятеля на протяжонш 10 верстъ. Наши потери въ втомъ бою не превышали 500 чел.; турки же потеряли (по показанию плёвныхъ) не менее 4,000 чел., въ томъ числе 1,500 убитыми, оставленными на поле сражешя, и 13 большихъ звамепъ, не считая уничтоженныхъ нашими войсками во время боя. О сражении подъ Рущукомъ Кутузовъ дон о силъ Государю: «Поведете всехъ мне подведомственныхъ начальниковъ было таково, что я, ни въ которомъ пункте всей моей позицш, не быть въ безпокойствш ни на одну минуту... Во всякомъ воине Вашего Императорскаго Величества ви-делъ я истаннаго русскаго и 22 1юнн бу-детъ навсегда доказательством« того, чтй возможно малому числу, оживленному по-слушащемъ и храбрости, иротиву безчи-сленныхъ толпъ непр^ятвльскихъ. — Господа генералы были мне совершенными помощниками; и я съ симъ вместЬ повергаю къ стопамъ Вашего Величества имена отличившихся. — Всехъ офицеровъ, быв-шихъ со стрелками..... представляю я къ чинамъ, которые были и въ большой опасности, и потому, что они изъ лучшихъ офицеровъ въ полку въ должности ein назначаются». Затемъ 3-го шля Кутузовъ писалъ военному министру: не могу довольно поставить на видъ..... твердости нашей пехоты и искусства артиллерш, наносившей ужасный вредъ иепр1ятелю..... Прежде еще окончатя дела, уверенность въ победе была написана на ихъ лицахъ. Я во всякомъ в и делъ истинный духъ русскихъ». Кутузовъ не упустилъ случая оценить заслуги своихъ подчинеииыхъ, какъ это онъ и всегда неизменно делалъ; но сколь-же велики были въ этой оаерацш его собственная заслуги? Вся эта операщя вне упрековъ со стороны самой строгой критики. Государь пожаловалъ Кутузову свой цортретъ, украшенный бршшантами, ценою въ 150,000 рублей. После иоражешя турокъ подъ Рущукомъ некоторые частные начальники настаивали на продолженш наступлеигя. На это Кутузовъ отвечалъ: «Если иойдемъ за турками, то вероятно достигнемъ Шум-.ты, но потомъ что станемъ делать! Надобно будетъ возвратиться какъ и въ про- шломъ году..... Гораздо лучше ободрить моего друга Ахиета-бея (визиря) и оиъ опять придетъ къ нанъ>. Онъ старался дать понять визирю, что (будтобы) победа обошлась намъ дорого, и что мы после пея стали слабее прежнего. Ни одного выстрела не было сделано после боя 22 шня; не посылались даже разъезды къ стороне неприятеля. Мало того, Кутузовъ принялъ на первый взглягь даже очень странное решете — онъ решялъ бросить Рущукъ и перейти на лёвый берегъ Дуная, чтобы окончательно убедить визиря въ томъ, что победа будто бы осталась за турками и чтобы вызвать его на решительное наступление.