* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

КРЫЛОВЪ.—КРЮЙСЪ. 491 лось почти вынужденнымъ; прежняго ду-шевнаго отношен!я къ ней ?? могло остаться; но тутъ-то и ждалъ его литературный ycntxb, открывший ему двери къ тихой пристани; потянулись однообразные, безсодержательные старческие годы, которые начались для него чуть-ля не раньше 50 летъ; описание ихъ въ 6iorpa-фш Плетнева всемъ хороню известно. Св^тлымъ лучемъ является искренняя привязанность къ семье Олениныхъ, выразившаяся, между нрочимъ, въ послана къ А. И. Оленину, да работа надъ баснями, работа художественной отделки, гораздо более кропотливая и тщательная, судя по сохранившимся вар1антамъ, чемъ ято думали современники, наслаждаясь непринужденностью издожешя басеаъ, на-поминающихъ вкспромпты, и зная лени-выя привычки автора. Другая сторона личности Крылова, неполно понимавшаяся современниками—его истинное сатирическое призваше, была оценена гораздо правильнее къ столетнему его юбилею. Для Плетнева овъ сталъ серьезнымъ сатирикомъ тогда, когда, по-знавъ людей опытомъ многихъ детъ, умудрившись самъ и успокоившись духомъ, моп» видеть ихъ насквозь и читать ихъ мысли и желашя. По уже Я. К. Гротъ истановился на сравнеша сатиры басенъ съ ранней сатирой Крылова и отметить ограниченность и меньшую жизненность басенной формы, художественное совершенство которой подъ перомъ Крылова подкупало его современнвковъ. Крыловъ далъ уже есть свои басни, когда явился сРевизоръ» Гоголя, который оказался въ более близкоаъ духовномъ родстве со многимъ яркимъ и искреннимъ въ сравнительно далекомъ прогпломъ, чемъ съ прикрытой и недоговоренной сатирой басенъ. Если бы авторъ пнеемъ Зора и Бури стона моп. увидеть въ минуту худож-н и ческа го экстаза свой литературный за-мыселъ въ совершенному недосягаемомъ jiJiii него вьшолиенш, ему пригрезился бы « Ревизоръ», а не его будушдя баснй. Понятая въ такомъ освещении, бюграф!я Крылова получаетъ новый интересъ въ ея д'Ьломъ; оттого в мельчайпие факты ея первой половины прюбретаютъ ценность. Но такое истолковаше духовной истории Крылова не должно вводить насъ въ односторонность объясвешя, которая въ дан-ыомъ случае можетъ проявиться двояко. j Было бы односторонне искать объяснения ? вышеуказанной перемены въ Крылове, I какъ сатирике, въ однихъ только обще-I ственныхъ услов!яхъ русской жизни, цен-! зурвыхъ строгостяхъ и пр., оставляя въ : стороне нравственную личность самого j Крылова, въ которой, несомненно, были ? отрицательныя стороны; оне тоже должны были участвовать въ томъ пониженш интереса къ общественной жизни и какъ бы оскудеаш самой веры въ ея обновлеше, которыя мы замечаешь у Крылова въ эпоху басенъ. Бюграфичесш данвыя, какъ мы видели, не даюгь права заключить, чтобы его деятельность до 1793 г. была заподозрена въ неблагонадежности: поло-жительныхъ фактовъ, которые подтверждали бы это, неизвестно. Цензурный затруднения онъ имелъ, напротивъ, позже — по поводу басенъ: «Рыбьи пляски (1824 г.) н <Вельможа» (1835 г.); въ первой онъ измени лъ редакцию, вторую отстоялъ, про-читавъ ее лично императору Николаю на придворпомъ маскараде. Второе упущение, которое делаютъ, разематривая деятельность Крылова какъ сатирика со стороны ея содержания,—это то, что забываютъ услов1я литературнаго развита, т. е. исторно постепенной выработки самыхъ формъ и вр1емовъ; между темъ, для понимашя и оценки Крылова это особенно важно. Ему суждено было родиться съ талантомъ къ реалистическому творчеству, къ правдивому воспроизведена жизни, родиться, безъ сомнения, слишконъ рано—тогда, когда русская литература была совсемъ на другихъ пу-тяхъ, когда молодому ппеателю съ его данными приходилось воспитываться на совершенно не подходящихъ образцахъ; прибавимъ къ атому неширокое образо-ваше Крылова, пожалуй, также известную косность въ литературныхъ взгля-дахъ, которая заставила ого быть заодно съ противниками Карамзина, не сочувствовать арзаыасцамъ, держаться ложноклассической техники въ театральныхъ пье-сахъ еще въ 1807 г. и пр.; до самаго конца жизни въ немъ заметно литературное староверство, которое часто шло въ разрезъ съ темъ, что самъ онъ rip и меня лъ практически въ басняхъ. Удивительно, какъ мало уцелело для насъ литературныхъ сужденш Крылова, хотя онъ до самой смерти водился съ литераторами и былъ свид'Ьтелсмъ столькнхъ великихъ литера-