* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

152 ЗАГОСКИНЪ. кабрьской книжке „Русской Старины" „Восноминатя о морскомъ шляхетскомъ корпусе" (1822—1826 гг.), въ которомъ онъ отстаиваетъ честь этого учреждения. „Воспоминания", состоящая, вдрочеиъ, изъ описания огд'Ьльныхъ, незначительных^ самихъ по себе эпнзодовъ, характерны не только для воспитавшаго его учебнаго заведения, но и для самого автора. Старина, традищи корпуса и весь складъ жизни дореформенной крепостнической Руси, отражающееся въ этомъ малень-комъ уголке, съ ея патр!архальньгми отношеньями и экзекущямя — для него священны и симпатичны. „Русская родосл. книга", т. I, гр. А. Б. Ло-бановь-Ростовск1Й- „Родосл. книга князей ? дворянъ*, изд. Новикова. „Генеалопя дво-рякъ Тиерской губ.", М. Чернявский. „ОбшЁй морской списокт·", ч. 10, стр. 156 (изд. 1898 г.). „Руссшй энцикл. словарь" Березина. „Настольн. энциклоп. словарь" Граната. Загоскинъ, Михсшлъ Нтоласвичъ, действительный статскш сов-Ьтникъ; ди-ректоръ московскихъ театровъ и московской оружейной палаты; известный писа-тель-ромапистъ. Родился 14 шля 1789 г. Умеръ въ 1852 г. Происходилъ изъ древней дворянской фамилш, родоначалышкъ которой, Шевканъ-Загорь, во св. крещен]ц Александръ Анбулатовичъ, прознанный Загоской, вьгЬхалъ въ 1472 г. изъ Золотой орды къ великому князю !<>;>и ну Ш и былъ жалованъ поместьями въ Новгород-скомъ уездЬ, въ Обояежской пятине. Старил й сынъ Загоски, Поликарпъ Шапка, былъ единственными продолжателемъ его рода, т. к. два другие его брата умерли бездетными. Загоскины постоянно жили въ своемъ »весьма благоустроенномъ наследственном^ им'&нш, селе Рамзае, (въ 25 верстахъ отъ Пензы), которое описано впоследстти S. въ романе „Искуситель", подъ назвашемъ „Тужилки", и въ которомъ родился анторъ „Юр1я Ми л осла«-ск&го". „Отецъ его (M. Н.), — говорить Вигель,—почтенный чудакъ, исполненъ былъ религюзнаго духа и любознательности, зкилъ всегда къ деревне, и ira яр-маркахъ запасался всякаго рода книгами, выходящими на русскомъ языке; ихъ да-валъ онъ читать своимъ сыновьямъ. У старшаго чрезвычайно много было живости въ крови и мыслей въ голове; къ тому же съ ребячества им^лъ онъ любовь (которую я назову страстной) къ истине и справедливости и какой то свой особенный, но не менее того в'Ьрный и ясный взглядъ на людей и ихъ недостатки, Од-нимъ словомъ, въ немъ воображен!е сочеталось съ разеудкомъ"... Все эти качества были причиной тому, что 3., предоставленный самому себе, никемъ не руководимый, самостоятельно рлзвилъ себя и самънашелъ свое призваше. Живая природа, деревенское приволье, лсизнь и миво-лостя простого народа, были источниками, изъ которыхъ питался его умъ. „Въ те годы (говорить онъ вноследствш вч. своемъ романе „Искуситель", зпключакщемъ въ себЬ не мало автобиографическихъ подробностей), когда мы еще не нмеемъ никакого понят1Я объ изящномъ, прекрасный видъ возбуждалъ всегда во мне неизменное чувство удовольствия. Бывало, я по н,елнмъ часамъ не отходилъ отъ окна н не могъ налюбоваться обширными полями, которыя то разстилались гладкими зелеными коврами, то холмались и пестрели въ причудливомъ разливе света и теней. Более всего возбуждалъ мое любопытство и тровожилъ меня этотъ безконечный темный лесъ. Онъ виденъ былъ изъ моей комнаты, вдали за дубравою, которая росла j по ту сторону пруда". Особенно нранн-! лис-ь 3. сказки и нсевозможпыл страшиыя исторш, которым, бывало, иереданалъ ему его дядька. „Я всегда былъ, иисалъ онъ въ нредислоши къ издашю своихъ „Повестей",—смертный охотыикъ до страш-ныхъ исторШ. Не могу сказать, какое наслаждеше чувствую я исяшй разъ, когда слушаю повесть, отъ которой волосы на голове моей становятся дыбомъ, сердцо замнраотъ и морозъ подираетъ но коже. Пусть себе господа у чоныо, эти холодные розыскатели цстикы, эти В (Hi ы неверные, которые сомневаются дажо in, томъ, что jrfciine обходятъ прохожихъ и что можно однимъ словомъ ti3уронить человека, смеются надъ моимъ легю]вер!емт>: я но променяю на ихъ cyxio математические выводы, на ихъ замороженный ндранын смыслъ мои детшя, по жиныя и тешшя мечты". Въ библиотеке от и,а сноего онъ нашелъ самыя разнообразный пещи и чи-талъ все, что попадалось подъ руку: Вл1Ян1о чтетя не могло не сказаться на увлекающемся, вничатлительномъмаль-