* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

гнъдичъ. 421 письменъ, да ищетъ другаго пути: ихъ много, чтобы приносить пользу отечеству и заслуживать доброе имя. Фортуна же и меценаты, которыхъ онъ будетъ искать, продаютъ благосклонности своп за тамя жертвы, которыхъ почти нельзя принесть не па счетъ своей чести». Подлость для Гн&дича была презр?нн15йшимъ порокомъ. Хотя онъ глубоко уважалъ Ломоносова, но стихъ: «Насъ рабство подъ твоей державой возвышаетъ», заставилъ его ещ ! бол^е ценить личную свободу. Гнедичъ любилъ и ценилъ свободу, но свободо-люб! е его чуждо было крайностей свобо-домысл1я и не касалось предметовъ священныхъ для человека. Гнедичъ былъ глубоко релипозенъ. Внутреннее чувство онъ ставилъ вьппе всякихъ ум-ствованхй. «Такъ какъ мы чувствуемъ Бога и совесть, — разсуждаетъ онъ,— то и должны имъ верить: все доводы будутъ всегда ниже убеждений сего ощущения... Въ бур? бедств1й свети л ь-никъ философш гораздо менее успокаи-ваетъ, чемъ маленькая лампада передь образомъ Святой Девы... Стропе, чистые нравы ? благочестивая мысль еще более нужны въ союзе съ музами, чемъ гешй». Гнедичъ сочинидъ даже особую для себя молитву, такъ какъ чувство-валъ нужду въ такой, «въ которой бы душа его находилась въ еобственныхъ отношетяхъ къ Богу», Вмест-E съ темъ онъ любилъ свое отечество — РоссДю и такъ характеризовалъ себя въ посланш «Иностранцамъ — гостямъ моимъ»: ...Къ поэзш любовью онъ дышалъ, Ей лучшее дни жизни посвящалъ; БесЬдовалъ съ Гомеромъ и природой, Любилъ отечество, но жилъ въ немъ не рабомъ, И у себя подъ тЪсньтмъ шалашомъ Дышалъ святой свободой. Beb эти особенности личнаго характера Гнедича служили благоприятными обстоятельствами, благодаря которымъ явились на светъ наплучппя произве-дешя его Музы — элегичесмя. Ихъ въ особенности приветствовали современные ему писатели и среди нихъ Пуш-кинъ. Поэты посвящали Гнедичу свои стихотворенья. Посылая ему «Кавказ-скаго пленника», Пушкинъ писалъ: «Поэту возвышенному, просвещенному ценителю поэтовъ, вамъ предаю моего Кавказскаго пленника». Въ другомъ письме Пушкинъ спрашивалъ Гяедича : «Вы, коего Гешй и труды слшнкомъ высоки для этой детской публики, что вы делаете, что делаетъ Гомеръ ?» Ему же Пушкинъ посвятилъ послате, въ которомъ читаемъ о Гнедиче: Ты. коему судьба дала И смелый духъ и умъ высотй, И важнымъ п?енямъ обрекла — Отрад^ жизни одинокой; О ты, который воскресиль Ахилла призракъ величавый, Гомера музу намъ явилъ И смелую певицу славы Отъ звонкихъ узъ освободилъ — Твой гласъ достигъ уединенья, ГдЬ я сокрылся отъ гоненья Ханжи и гордаго глупца, И вновь онъ оживилъ п-Ъвца, Какъ еладшй голосъ вдохновенья. Избранникъ Феба! Твой приветь, Твои хвалы mhi драгоценны... Въ суровой и горестной судьбе Гнедича отрадой и утешетемъ ему служила любовь къ поэзш и наукамъ. Онъ самъ признавался въ ответе на послате графа Хвостова: Мой духъ лишь воспалевъ яюбовш къ наукамъ, Къ священной истин*Ь, златыя лиры къ звука мъ," И счастлмвъ, чувствуя волшебну сладость ихъ. Они отрада мн^въ прискорбныхъ дняхъ моихъ: Восторженной душой при глас-fc лиръ священныхъ , Живой я восхожу на пиръ боговъ блаженныхъ. Въ совокупности всехъ уеловш образования, дароватй, дружбы и жизненной обстановки Гнедичъ выработалъ высокое понимаше призванхя писателя и требовашй и ожидатй оть его произведений. «Если бъ я искалъ славы, говорить онъ, я бы угождалъ такъ называе-мымъ требоватямъ времени и новымъ идеямъ; но я жилъ въ MIpe своихъ идей, хотя не совс&мъ классически хъ, но совершенно противоположный, новымъ, относительно словесности». Подробнее свой взглядъ Гнедичъ высказалъ въ речи, произнесенной въ собранiii Воль-наго общества любителей российской словесности: «Какъ въ древности пла-менникъ игръ священныхъ быстро пере-ходилъ изъ рукъ въ руки, переходить теперь отъ народа къ народу пламен-никъ искусствъ и познатй. Въ такое время перо писателя можетъ быть въ рукахъ его оруд!емъ более могуще-