* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

122 ГЕРЦЕНЪ. ждаемыхъ крестьянъ, а когда значительная часть членовъ комиссий высказалась за сохранеше въ волостныхъ су-дахъ розги, по весьма шаткимъ сообра-жешямъ о лравосознанш крестьянъ, и въ томъ числй Мшнотинъ, Самаринъ, Черкасскш, Г. не усумнился напечатать всё имена ихъ, карая въ этомъ ихъ голосовании актъ гражданскаго слабодушия. H аз начете по смерти Ростовцева предсЬдателемъ комиссгй графа Панина вызвало со стороны Г. энергичный протеста, указывавший (№ 65—66 «К.») на уступку правительства крЗшостни-камъ. Когда оказалось, что положешя, выработанный было комшхлями, могутъ войти въ жизнь лишь съ более или менЬе крупными урезками ко вреду крестьянъ, Г. отказался отъ надеждъ на радикальное разр-Ьшеше крестьян-скаго вопроса правительств омъ, и «Ко-локолъ» становится все более органомъ револющоннаго настроетя. Глубокое душевное волнете, смешанное чувство радости и облегчешя и въ то же время тяжелое сознате, что сделанное далеко отъ совершенства; мучительная тревога за будущее — таковы т-Ь чувства, кото-рыя выразились въ статьяхъ Г. накануне объявлешя воли и въ дни его, въ статьяхъ особо задушевныхъ и пол-ныхъ особенной теплоты и лирическаго раздумья. «Если бы можно было еще разъ сказать: «Ты победилъ, Галилея-нинъ!», какъ громко и отъ души сказали бы мы это («Накануне», № 93). «Духу недостало!» иронически озаглавил!. Г. статью объ отсрочке манифеста (№ 94): «Эта отсрочка, это ожидате — сверхъ силъ челов?ческихъ: тоска, тоска и страхь! Если бы было возможно, мы бы бросили все и поскакали въ Рос-ciio. Никогда не чувствовали мы прежде, до калой степени тяжела жертва отеут-ств1я. Но выбора нетъЬ. Наконецъ, манифестъ былъ объявленъ, заелонивъ собою на одинъ моментъ все опасешя и сомненгя. Статья Г. въ № 95 «Колокола» была горячимъ приветомъ царю Освободителю и его сподвижникамъ и въ то же время призывомъ къ следующему шагу, какъ къ гаранта.» ycn-fein-наго проведетя реформы, къ освобождена слова. 10 апреля н. с. Г. уетроилъ въ своемъ доме торжественное международное, при участей амиррантовъ раа- ныхъ странъ, празднование освобождения. Изв-fecTie о кровопролитии во время демонстрацш въ Варшаве омрачило, однако, торжество. Въ ближайшихъ номерахъ «Колоколъ» уже обращается къ отрицательнымъ сторонамъ Положений 19 февраля, принимаетъ все бол-Ee рйзкхй тонъ и становится органомъ прямой револющонной агитацш, начатой въ ошибочномъ предположен^, что недостатки Положешя должны неминуемо въ самомъ скоромъ времени привести къ всенародной револющи. Вол-нешя въ народе при введенш Положен1я какъ будто давали основания для та-кихъ ожидатй, но какъ известно — по выразительному отзыву Тургенева въ письме Г-у: «такъ ли, сякъ ли, вслед-cT?ie ли усталости, отсутствия ли строгой логики, свойственная ли всякому народу желания примириться на ма-ломъ — если это малое все-таки до некоторой степени выгодно,—но Земля приняла положете». Г. оказался теперь вне широкихъ круговъ обществен-наго мнёшя, въ значительной ?·??? уже удовлетворенныхъ реформой, со-щальное значеше которой должно было выявиться лишь значительно позднее. Въ борьбе разнообразныхъ течетй общественной политической жизни, Г., съ его резко личнымъ выражетемъ освободительныхъ взгляд овъ, не могъ занять достаточно ясной позицш. При всемъ своемъ оппозицхонномъ правительственному режиму настроети онъ не сталъ центромъ какой-либо резко очерченной револющонной группировки, хотя къ этому его усиленно толкали Огаревъ и въ особенности Бакунинъ, между гЬмъ возвратившейся заграницу изъ сибирской ссылки. Г. разошелся съ Кавелинымъ и другими московскими друзьями, съ Тургеневымъ, но къ новому радикальному, разночинному умственному течетю не сталъ отъ того ближе. У него происходили довольно рез-К1я столкноветя съ редакщей «Современника» еще въ конце пятидесятыхъ годовъ, а въ прокламации 1862 г. «Молодая ?occis» говорилось, что журналъ Г. «окончательно упалъ въ глазахъ республиканской парии». Изъ переписки Г. видно, что онъ неохотно, предостерегая друзей отъ увлечешй, уступала «Колоколъ» для револющонной агита-