* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ДОСТОЕВСШЙ. 669 1893 г., № 1 и 2). MepwKKOBCKift. Вечные спутники, Спб. 1900 г. Его же, Левъ Толстой и Достоевекзй, Спб. 1901 г. Шестовъ. Достоев-СК1Й н Нитше, Спб. 1903 г. Волытшйй. Рус-esie критики, Спб. 1396 г. Борьба за идеа-лизмъ, Спб. 1900 г. Царство Нарамазовыхъ. Спб. 1901 г. Книга великаго гз-Ьва. Спб. 1904 г. Розаповъ. Легенда о великоыъ инквизитора. Спб. 1896 г. Vogue. Le roman russe. Z'abel. Litteramrbilder. Brandes. Die Mcnschcn und Werke. Saitschik. Die Weltanschaung Dostojewsky's und Tolstoi's. A. Яороздикъ. Литература о ?. М. Достоевскомъ хотя и обширна, но полна недомолвокъ и про-тиворЪчивыхъ сушдешй и взглядовъ, и это даетъ поводъ думать, что мы далеки еще отъ всесторонней и безпристрастной оценки Д., какъ писателя и человека. Теиъ не мен to его нравственный обликъ уже и теперь рельефно выступаетъ изъ массы нриводимыхъ о немъ бюграфическихъ cbi-дён1Й, а главное — изъ его пронзведетй, KSLK/b бы оживляемыхъ веяв1емъ его ду-1 ха,—и это благодаря не столько умшя мъ литературной критики, сколько глубокой искренности н определенности его Mipo-воззр'Ьнхя, въ которомъ художннкъ и человекъ сливаются въ одно гармоничное целое. То, что обыкновенно называютъ ????-воззрев1емъ писателя-художника, въ от-дельныхъ конкретныхъ случаяхъ трудно поддается о пределен ira: ужъ очень изменчиво бываете настроевie художника, слиш-комъ велико воздействие на него читателя; боясь быть непонятнымъ, неоцйненныыъ, онъ часто старается казаться, к этимъ нередко вводитъ въ заблуждеше не только читателя, но к собственную совесть. Но есть натуры исключительный, верный самимъ себе до конца, последовательный до наивности, граничащей съ инстинктомъ,—натуры, м^ровоззр'Ьше которыхъ можно уподобить нерву, управляющему непроизвольными движениями пхъ сердца. Ихъ понять не трудно: надо только обращаться къ нимъ съ доверхеыъ, безъ предубеждений. Д. моясетъ служить тому примеромъ. Въ своей художественной прозорливости, Д. видитъ и описываетъ русскаго человека во всей его неприглядной наготе со всеми сокровенными уродствами л язвами и еъ такою правдивостью, на какую дерзалъ мало кто изъ его предшественников^ но это не м4шаетъ ему и на прокаженномъ видеть печать человека, столь же реальную н несомненную, какъ и покрывающая его язвы. «Въ русскомъ характере, говорить опъ, замечается резкое отлпчш отъ европей-скаго, резкая особенность... въ немъ по преимуществу выступаетъ способность высоко синтетическая, способность всепрпш-римости, всечеловечности». Въ русскомъ человеке нетъ исключительности западнаго человека, «его угловатости, непроницаемости, неподатливости. Онъ со псЬми уживается ? во все вживается. Онъ еочувствуетъ всему человеческому вне различгя крови и почвы. Онъ находить и немедленно допускаетъ разумность во всемъ, въ чемъ хоть сколько вибудь есть общечеловеческаго интереса». Мы позволимъ себе въ подтверждение словъ Д. привести несколько параллель-ныхъ соображений. Русскш человекъ, вследств1е особенностей своего быта и исторш, развплъ въ себе инстинкты общежгтя насчетъ индивидуальной энергш и предпршмчпвости, насчетъ той особности, которой такъ богатъ западный человекъ и которой у насъ такъ мало. Зато русскШ человекъ, какъ общественная единица, стоить ближе еъ другому человеку и нередко проявляете удивительную способность ставить себя въ положеше этого другого, какъ своего бдижняго, проникаться его душевнымъ настроен!емъ, иногда до за-бвев1я собственной личности. Весь строй нашпхъ общественныхъ от-ношенШ служить тому подтверждешемъ. Мы не избалованы никакими свободами, и даже понятие свободы, какъ индивидуальной потребности, какъ личнаго права, въ нашенъ нравосознаыш часто стушевывается передъ яредставлешемъ свободы, какъ средства для достижешя общественныхъ целей. Съ другой стороны, у насъ существуетъ и всегда существовала свобода общественныхъ сношенш, которая иитаетъ наши общечеловеческая чувства и которой нетъ въ резко разграшь ченвыхъ, часто враждебно другъ къ другу настроенпыхъ классахъ и сослов1яхъ Запада, где каждый, по словамъ Д., заме-чаетъ самого себя а всехъ другихъ — какъ личное себе предятств1е. Тяготеше человека къ человеку, спо-