* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

658 ДОСТОЕВСКШ. могутъ быть привлечены къ совершешю такого же чудовищнаго злодейства. Вотъ въ томъ то и ужасъ, что у насъ молено сделать самый пакостный л мерзкш посту-покъ, не будучи вовсе иногда мерзавцемъ. Этой не у насъодиихъ, а на всемъ свете такъ, всегда и сначала вековъ, во времена переходный, во времена потрясешй въ жизни людей, сомнешй и отрицаний, скептицизма и шатости въ основныхъ обществееныхъ убеждешяхъ. Но у насъ это болЁе, чемъ где-нибудь, возможно, и именно въ наше время, и эта черта есть самая болезненная и грустная черта нашего теперегпняго времени,.. Есть историчесйе моменты въ жизни людей, въ которые явное, нахальное, грубейшее злодейство можетъ считаться лишь вели-ч!емъ души, лишь благородными муже-ствомъ человечества, вырывающагося изъ оковъ. Неужели иужпьт примеры?.. Я думаю, можно допустить и мое предположение: что даже и честный и простодушный маль-чикъ, даже и хорошо учившшея, можетъ подчасъ обернуться Нечаевцемъ, разумеется, опять-таки если попадетъ ва Нечаева; это уже sine qua поп». Взглядъ на революционное движете 60— 70-хъ годовъ, какъ на явлеше болезненное, высказанныйвъ этомъ поясненщ къ роману, выражается и въ эпиграфе къ роману изъ Евангел1я отъ Луки (гл. XVII, 32—37) и въ томъ применении этого эпиграфа, которое делаетъ Степанъ Трофимовиче Вер-ховевскШ, говоря: «видите, это точь въ точь какъ наша Рошя. Эти бесы, выходя шде изъ больного и входяпце въ свиней,—это все язвы, всё м1азмы, вся нечистота, все бесы и все бесенята, накоривппеся въ вели-комъ и мяломъ пашемъ больноме, въ нашей Poccin, за века, за века! Но великая мысль и великая воля осенятъ ее свыше, какъ я того безумнаго бесноватого, и выйдутъ все эти бёсы, вся нечистота, вся эта мерзость, загноившаяся на поверхности... и сами будутъ проситься войти въ свиней. Да и вошли уже, можетъ быть! Это мы, мы и те, и Петруша... et les autres avec lui и я, можетъ быть первый во главе, и мы бросимся, безумные и взбесив-ппеся, со скалы въ море и все ногонемъ, и туда намъ дорога, потому что насъ только на это ведь и хватить. Но больной исцелится л «сядетъ у ногъ Гисуеовыхъ»... и будутъ аде глядеть съ ивумлен1емъ>.: Мысль о болезненности этого движешя позволяетъ связывать романъ «Бесы» съ «Преступлешеме и наказашеме», еъ которомъ говорится объ умственной заразе, охватившей общество: это зараза отри-цае1я, и любопытно, что въ «Бесахъ» представясие среди револющонеровъ « фа-ват и къ человеколюбия» Шигалевъ, выработавшей общественную теорш, представляющую собою развитее известныхъвзгля-дове Раскольников а. Въ своей книге (по передаче хромого учителя) Шигалевъ «предлагаете, въ виде конечваго разрешения вопроса—разделеше человечества на две неравныя части. Одна десятая доля получаетъ свободу личности и безграничное право надъ остальными девятью десятыми. Те же должны потерять личность и обратиться вроде какъ въ стадо и при безграничномъ ловиновеяш достигнуть рядсмъ перерождений первобытной невинности, вроде какъ бы первобытнаго рая, хотя впрочемъ и будутъ работать». Такнмъ образомъ въ результате обще-ственнаго переустройства является у револющонеровъ довольно грубый деспотизме меньшинства, и въ этомъ конечном! выводе, который делается авторомъ, заключается прямое осуждение самой цели революлДоинаго движешя. Уже во время писатя «Бесовъ» До-стоевскШ мысленно возвращается къ тому ромапу, о которомъ раньше писале Майкову. Этотъ ромапъ его интересуетъ гораздо более, чемъ «Бесы», и у него обстоятельнее намечается планъ этого произведешя, которое онъ предназначаете для «Зари». «Эта вещь, пишете онъМайковууже въ 1870 г., два года какъ зреете въмоей голове. Это та самая идея, объ которой я вамъ уже писалъ. Это будетъ мой последней романъ. Объемомъ въ «Войну и Mipe», и идею бы вы похвалили... Этотъ романъ будетъ состоять изъ пяти боль-шехъ повестей (лпетовъ 15 каждый; въ '2 года планъ у меня весь созрелъ). Повести совершенно отделены одна отъ другой, такъ что. ихъ можно далее пускать въ продажу отдельно. Первую повесть я и назначаю Кашпиреву: тутъ действие еще въ сороковьтхъ годахъ (общее на-зваше романа есть «жит1е великаго грешника», по каждая повесть будотъ ноевть назваше отдельно). Главный вопросъ, который проведется во всехъ частяхъ,—тотъ