* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

646 достоевскШ. Мало того, сама-то эта бунтующая и тре-|вать ? чтобъ вамъ :за это не было пика-бующая личность прежде всего должна ; кого ущерба. Уничтожусь, сольюсь съ полбы была все свое я, всего себя пожертво- j нымъ безразлпч1елъ, только бы ваше-то вать обществу и не только же требовать j братство процветало бы и осталось...» А своего права, но, напротивъ, отдать его | братство, па противъ, должно сказать: «ты обществу безъ всякигъ условш, Но за- ! слишкозп. много даешь намъ. То, что ты падная личность не привыкла къ такому j даешь намъ, мы но въ праве не принять ходу д-Ьла: она треб у етъ съ бою, она ? ре- ! отъ тебя, ибо ты самъ говоришь, что въ буетъ права, ока хочетъ дклиться — ву и \ зтомъ все твое счаглче; но что лее додать, во выяодитъ братства. Конечно, можоо переродиться! Но нерероздеше ато совершается тысячелетиями, ибо подобиыя идеи должны сначала въ плоть и кровь войти, чтобы стать действительностью. Что-жъ, скажете вы мне, надо быть безличностью, чтобы быть счастливымъ? Разве въ безличности спасе Hie? Напротивъ, напротивъ, говорю я, не только не надо быть безличдоошо, но именно надо стать, личностык>, даже гораздо въ высочайшей степени, чемъ та, которая теперь определилась на Западе. Пой мате меня: самовольное, совершенно сознательное и никемъ не принужденное самопожертвование самого себя въ пользу всехъ есть, по моему, признакъ высочаВшаго развит личности, высочайшаго ея могущества, высочаишаго самообладания1, высочайшей свободы собственной воля. Добровольно положить свои животь за всехъ накрестъ, на костеръ, можно только при еамомъ сильномъ развитш личности. Сильно развитая личность, вполне уверенная въ своемъ праве быть личностью, у же se имеющая за себя никакого страха, ничего ко можетъ и сделать другого изъ своей личности, то есть никакого более употре-блешя, какъ отдать ее всю всёнъ, чтобъ и друпе все бьшг точно такими же са-моправвыми а счастливыми личностями. Это законъ природы: къ атому тлнетъ нормально человека». Сообразно этому взгляду на значеше личности, Достоевсшй рисуетъ картину иетаннаго, разумнаго братства, которое состояло бы въ томъ, чтобы каждая отдельная личность сама, безо всякаго принудедетя, безо всякой выгоды для себя, сказала бы обще- когда у насъ безпрестанно болитъ сердце и за твое счастье. Возьми же все и отъ насъ. Мы в сежи силами будем ? стараться поминутно, чтобъ у тебя было какъ ложно больше личной свободы, какъ кож но больше санхшравленщ, Никакихъ враговъ, ни людей, пи природы теперь не бойся! Мы все за тебя, мы все гарантаруемъ тебе безопасность, мы неусыпно о тебе стараемся, потому что эш братья, мы все твои братья, а насъ шото и мы сильны, будь же вполне спороенъ и бодръ, ничего не бойся н надейся на васъ». 11ри та-комъ понимаши братства, Доетоевсгай естественно долженъ отвергнуть и те штаны общественного переустройства, которые выработаны социалистами. «Что делать социалисту, восклицаетъ опъ, если ьъ западиомъ человеке нетъ брат скаго начала, а, напротивъ, начало единичное, личное, безпрерывно обособляющееся, требующее съ мечемъ въ руке своихъ правъ. Солдалпстъ, видя, что н^тъ братства, начинаетъ уговаривать на братство. За нетаеМемъ братства, онъ точетъ сделать, составить братство. Чтобъ сделать рагу изъ зайца, надо прежде всего зайца. Но зайца не имеется, то есть, не имеется натуры, способной къ братству, верующей въ братство, которую само тянетъ па братство! Въ отчаяти еопДалйстъ начинаете делать, определять будущее братство, разечитываетъ на весъ к на мёру, соблазняетъ выгодой, толку етъ, учатъ, раз сказывает^ сколько кому отъ этого братства выгоды придется, кто сколько выиграем, чемъ каждая личность стио-тритъ, насколько тяготёетъ, и определяешь заранёе разечетъ благъ земныхъ: насколько отву: «мы крепки только все вместе, [ кто ихъ заслужитъ и сколько каждый за возьмите же меня всего, если ванъ во \ ш&ъ долженъ добровольно внести въ мне надобность, не думайте обо мне, издавая свои законы, не заботьтесь нисколько, я все свои права вамъ отдаю, и пожалуйста располагайте мною. Это высшее ечасие мое — вамъ всемъ пожертво- ущербъ своей личности въ общину. А ужъ какое тутъ братство, когда заранее делятся и опредйляютъ, кто сколько за-служилъ и что каждому надо делать?.. И вотъ въ еамомъ доследнемъ отчаянш