* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

616 ДОСТОЕВСКШ. поэтически, творчески. Его знанье есть [ таланта, вдохновенье. Мы не хотимъ сравнивать его ни съ к-Ьмъ, потому что такья сравненья вообще отзываются детствомъ и ни къ чему не ведутъ, ничего не объясняюсь. Скажемъ только, что это талантъ необыкновенный и самобытный, _ который сразу, еще первымъ произведешемъ своимъ, резко отделился отъ всей толпы нашихъ писателей, более или менее обязан-ныхъ Гоголю направлен!емъ и характе-ромъ, а потому и успехомъ своего таланта». Ватемъ Велинскьй пытается определить отношенье Достоевскаго къ Гоголю и отмечаетъ, что ДостоевскШ, какъ сильный талантъ, не можетъ быть названъ додрзжателемъ Гоголя; но все-таки «онъ еще более обязанъ Гоголю, нежели сколько Лермовтовъ обязанъ Пушкину. Во многихъ частностяхъ обоихъ роман овъ Достоевскаго («Бедныхъ людей» и «Двойника») видно сильное вльянье Гоголя, даже въ обороте фразы; но со всемъ темъ, въ таланте Достоевскаго такъ много самостоятельности, что это теперь очевидное вльяше на него Гоголя, вероятно, не будетъ продолжительно и скоро исчезнете съ другими, собственно ему принадлежащими недостатками, хотя темъ не менее Гоголь навсегда останется, такъ сказать, его отдомъ по творчеству. Продолжая эту риторическую фигуру сравненья, прнба-вимъ, что тутъ нёть никакого даже намека на подражательность: сынъ, живя своею собственною жизнью и мыслью, тЬмъ не менее все-таки обязанъ своимъ суще-ствованьемъ отцу. Какъ бы пи великолепно и в и роскошно развился впоследствш талантъ Достоевскаго, Гоголь навсегда останется Коломбомъ той неизмерной и неистощимой области творчества, въ которой долженъ подвизаться ДостоевскШ. Пока еще трудно определить решительно, въ чемъ заключается особенность, такъ сказать, индивидуальность и личность таланта Достоевскаго, но что онъ имеетъ все это, въ томъ нетъ никакого сомненья. Судя по «Беднымълюдямъ», мы заключили было, что глубоко-человечественный и патетически элементе, въ сльянш съюмори-стнческимъ, составляетъ особенную черту въ характере его таланта; но, прочтя «Двойника», мы увидели, что подобное заключенье было бы слишкомъ поспешно. Правда, только нравственно-слепые и глу- xie не могутъ не видеть и не слышать въ «Двойнике» глубоко-патетическаго, глубо-ко-трагическаго колорита и тона; но/во-первыхъ, этотъ колоритъ и тонъ въ «Двойнике» спрятались, такъ сказать, за ьоморъ, замаскировались имъ, какъ въ «Запискахъ Сумасшедшаго» Гоголя... Вообще, талантъ Достоевскаго, при всей его огромности, еьце такъ молодъ, что не можетъ высказаться и высказаться определенно». Далее велинскьй отмечаетъ гуманную идею произведенш Достоевскаго, указываете на силу трагическаго элемента въ его произведеньяхъ и на простоту фабулы «Бедныхъ людей», считая эту простоту отличительной чертой таланта Достоевскаго. Огзьгвъ о «Бедныхъ людяхъ» заканчивается прямо восторженною фразою: «мы но будемъ больше указывать на пре-восходныя частности этого романа: легче перечесть весь романъ, нежели пересчитать все, что въ пемъ превосходнаго, потому что онъ весь, въ цёломъ—превосхо-денъ». Столь же благопр1ятенъ въ этой статье отзывъ о «Двойаике»: «знатоки искусства, даже и несколько утомляясь чте-шемъ «Двойника», все-таки не оторвутся отъ этого романа, не дочитавъ его до последней строки; но, во-первыхъ, и они, дорожа и любуясь каждымъ словомъ, каждымъ отдельны мъ местомъ романа, все-таки чувствуютъ утомленье; во-вто-рыхъ, истинно большой талантъ также долженъ писать не дм однихъ знатоковъ, какъ и не для одной толпы, но для всехъ. Что же касается до толковъ большинства, что «Двойникъ» — плохая повесть, что слуха о яеобыкновенномъ таланте его автора преувеличены и т. п.—объ этомъ Достоевскому нечего заботиться: его талантъ принадлежите къ разряду гАхъ, которые постигаются и признаются не вдругъ. Много, въ продолженье его поприща, явится талантовъ, которыхъ бу-дутъ противопоставлять ему, но кончится темъ, что о нихъ забудутъ именно въ то время, когда онъ достигнетъ апогея своей славы». После двухъ приведенныхъ отзы-вовъ, Белинскьй обращается къ про-изведеньямъ Достоевскаго еще разъ въ статье «Взглядъ на русскую литературу 1846 года», и здесь его хвалебныя су-лсденья сопровождаются существенными ограаиченьями. «Сила, глубина и ориги-