* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки
460 ДМИТИЕВЪ-МАМОНОВЪ. теленъ ? обладалъ такими познашями, что въ нйкоторыхъ научныхъ отраслягъ, особенно же во французской и итальянской литер атурахъ, что его можно было назвать ученымъ; онъ понималъ несколько живыхъ языковъ, а на французскомъ говорилъ и писалъ въ совершенстве». Въ нравствен-номъ характере Д.-М. заметны были, при многихъ благородныхъ качествахъ, гордость и корыстолюб1е. Первое время своего возвышеюя Д.-М. держалъ себя очень скромно и осторожно: «ни въ кагая д'Ьла не мужается,—писали о немъ Державину,—да и не любить ихъ выслушивать. Да опъ же кроме ужина никого и не ириннмаетъ, а къ ужину менее не съезжаются какъ человекъ двадцать, гдгЪ производить разный веселья». Зам'Ьтнвъ въ Д.-М. любовь къ словесности, императрица привлекла его къ участш въ литера-турныхъ своихъ трудахъ, советуясь съ нимъ объ эрмитажныхъ своихъ комедьяхъ; для эрматажнаго театра самъ Д.-М. написалъ несколько пьесъ, изданныхъ вио-сл4дствш въ Париж'Ь въ сборнике: «Theatre de Г Hermitage» наряду съ пьесами императрицы, графа Сегюра, Еобенцеля, Строгонова и Эстада. Благодаря любви Д.-М. *къ театру, началъ возвышаться Храиовяцкш: «Храповицкий, писалъ современнику въ великой милости у Мамонова по стихамъ и д'Ьлаетъ велишя д'Ьла». Стараясь закрепить свое значеше, Д.-М., расширялъ кругъ своего образо-вашя и исподоволь знакомился съ государственными делами, особенно по внешней политик·!. Мало по малу мн?н1я Д.-М. оказывали большое вл^яше на ходъ делъ. «Онъ разуменъ, говорила о немъ императрица, и будетъ присутствовать въ Совете, чтобы иметь тамо свой глазъ». Значете Д.-М. было темъ больше, что своимъ влзяшемъ онъ не пользовался, чтобы вредить кому-либо; мало того, онъ былъ единственпымъ фаворитомъ Екатерины за вторую половину ея дарствовашя, который умёлъ преданность свою къ государыне соединить съ иочтительяымъ от-ношешемъ къ ея наследнику. Милости сыпались на Д.-М. градомъ. Въ 1787 г. онъ сопровождать императрицу въ ея пу-тешествщ въ Новороссш и Крымъ, при чемъ произведенъ былъ въ премьеръ-ма-iopbi Преображенскаго полка; въ томъ же году назначеаъ былъ действительнымъ камергеромъ, корнетомъ кавалергардскаго корпуса, шефомъ С.-Петербургскаго полка. 4 мая 1788 г., съ чиномъ генералъ-пору-чика, пожаловать въ генералъ-адъютанты, при чемъ ему подарена была, какъ знакъ его должности, драгоценная трость: «онъ верный другъ, иыЪео опыты его скромности», сказала при этомъ императрица Храновицкому. 25 мая германский имие-раторъ 1осифъ П, союзникъ Екатерины, пожаловалъ Д. - М. въ графы Римской нмиерш, 29 августа Екатерина подарила ему новую трость въ 3700 p., a S сентября возложила на него орденъ св. Александра Невскаго съ бриллхантами въ 30000 р. сер. Еще ран^е, въ 1786 г., Д.-М. получилъ отъ нольскаго короля орденъ Б?лаго Орла и св. Станислава, а отъ великаго князя Павла Петровича—орденъ св. Анны, который Д.-М. первый у красил ъ брштан тами. Богатства Д. - М. были огромны. Доходы съ однихъ лишь номестьевъ его простирались до 63000 р.; въ одномъ Ниже-городскомъ наместничестве ему принадлежало до 27000 душъ арестьянъ. Въ качестве геиералъ-адъютаита иолучалъ онъ 180000 р. въ годъ, кроме жалованья по друшмъ должностямъ; на столъ отпускалось ему ежегодно 36000 р. Стоимость бршшантовъ Д.-М. соответствовала его капвталамъ; одни бршшантовые аксельбанты его стоили до 50000 р. Въ первую половину 1789 г. значеше Д.-М. было такъ велико, что доверенный Потемкина, ГарновскШ, по всемъ деламъ светлейшаго обращался къ Д.-М. и доносим» своему патрону о каждомъ его слове а въ обществе ходили слухи о новомъ его возвышенш, и—не безъ основан1я: Екатерина собиралась сделать его вице-канилеромъ, Собственная неосторожность Д.-М. погубила его карьеру. Онъ завелъ интригу съ фрейлиной княжной Д. ?. Щербатовой и показалъ при этомъ дву-лич!е и скрытность, возбудившая ире-spinie Екатерины. «Случай, — писалъ онъ императрице впоследствш, - ко имъ по молодости моей и тогдашнему моему легкомыслию удаленъ я сталъ но несчастш отъ вашего величества, темъ паче горестнее для меня, что ая минута совершенно переменить могла вашъобразъ мыслей въ разеужденш меня, а одно cie воображеше, признаюсь вамъ, безпрестанно терзаетъ мою душу». Узнавъ объ интриге, Екате-