* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ДЕРЖАВ ИНЪ. 307 „Умолеъ р-евъ Норда сиповатый, Закрылся грозный, страшный взглядъ". («На восшествие на престолъ Императора Александра»). Время это прекрасно охарактеризовано даже такимъ кротшщъ и спокойными че-довёкомъ, какъ Караызнвъ. Въ письма къ Дмитр1еву отъ 3 шля 1798г, онъ писалъ но поводу его нам'Ьрешя жить переводами: «Я разсмЗшгся твоей мысли жить переводами! Русская литература ходнтъ по-jiipy> съ сумою и клюшю: худая нажива еъ нею!» (пас. Карамз, къ Дмитр1еву, 95). Въ другомъ письме, отъ 27 тля 1798 г. онъ жалуется на придирка тогдашней цензуры: «Я перевелъ несколько речей изъ Демосфена, которыя могли бы украсить Даптеовъ; но цензоры говорятъ, что Дедеосфенъ бьиъ республиканец и что такнхъ авторовъ переводить не должно, н Цицерона также — и Саллюст1я тазике,., grand Dieu!.,, Если бы экономическая обстоятельства не заставляли меня киёть д?ло еъ тидограф1ея}, то я, цололшвъ руку на алтарь музъ и заплакавъ горько, поклялся бы не служить имъ более, нц сочинениями, ни переводами. Странное д^ло! У насъ есть академия, универси-тетъ, а литература подъ лавкой» (тамъ же, 97). Но не одна литература очутилась бъ это тяжелое время «подъ лавкой», Тамъ же очутились и выдающееся деятели и герои только-что окончившегося счастий-ваго века Екатерины. «Одни умерли, а друг1в очутились въ превебрежешн и т-\ гнатп. Такъ, Суворовъ лопалъ въ опалу, | былъ уволен'ь въ отставку и сосланъ въ! свои Hовогородсшя деревни. Музе Державина не хватало не одной Фелнцы, но и ея доблестны хъ сотрудниковъ: Румянцева, Суворова. Въ небольшому стихотворенш своемъ «Кълире», вспомнная время, когда ничто не сдерживало свободнаго полета его вдохновешя, онъ съ грустш говоратъ, что когда онъ Румянцева, сбирался, ГГЬть Суворова хогблъ; Громъ отъ лиры раэдаваалея И со струна огонь легЬлъ... И вдругъ все переменилось: Но завистливой судьбою " За.дунайск1й кончллъ В'Ькъ, A РЫМЕЙКСК1Й скрылся тьмок», Какъ не славный человЪкъ. Что-жъ? IIpi-ятна-лн имъ будетъ, Лира, днесь твоя хвала? М^ръ безъ насъ не позабудетъ Ихъ безсмергеыя дйла. Поэтому, нечего нхъ вспоминать. А дру-гнхъ великихъ я важныхъ предметов^ для песнопения нетъ, H врядЪ-ЛД OHII ? буду тъ. Такъ не надо звучиыхъ строевъ: Шреладимъ струны вновь; ilirb откажемся героевъ, А начцемъ мы п^ть любовь, говорить Державинъ въ последнем^ куплете этого прекраснаго стихотворешя. И действительно, съ этого времени особенно умножается количество стихотворений, напясанныхъ Державинымъ въ духе Анакреона, съ эротичесюшъ характеромъ, такъ что изъ нихъ составился, наконецъ, отдельный сборнякъ. Къ подражаншмъ л переводамъ изъ Анакреона л нЬкоторыхъ другихъ классических* писателей Державинъ присоединнлъ много оригинальныхъ пьееъ въ томъ же роде и яздалъ ихъ въ 1804 г. подъ назвашемъ «Анакреонтиче-стпя песни». Черезъ три года Державинъ приступать къ новому издашю coopaain своихъ сочинений, которое велось подъ наблюдете мъ конференцъ- секретаря Академш худо-кествъ, А.Ф. Лузина, и вышло въ начале 1808 г. въ четырехъ томахъ, съ виньетками въ начале н конце кавдаго тома. Въ это время, когда онъ самъ убедился окончательно, что между его взглядами и стремлениями новаго и око летя мало об-щаго, Державинъ въ творчестве своемъ перешелъ къ другому, новому роду—басне. Правда, опыты въ этомъ роде попадаются у него и раньше, но изъ всехъ написан-ныхъ имъ 24-хъ басепъ, ровно половина написана жмъ въ длинный промежутокъ времени въ 40 летъсъ 1762 по 1802 годъ; остальныя-же 12-ть написаны въ более коротшй промежутокъ времени четырнадцати леть, съ 1802 по 1816 годъ. Особенными художественными достоинствами басня его не отличаются, во за то въ нихъ обнаруживается глубокое знакомство автора съ народнымъ языкомъ, заметное впрочемъ и во мдогихъ другихъ его про-изведешяхъ; сверхъ того, басни его име-ютъ ясивую связь съ явленйвш жизни.' Такъ, напр., басня «Жмурки», относящаяся къ 1805 году, написана, очевидно, на молоды хъ сотрудниковъ Императора Але-