* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ДЕРЖАВИН Ъ. 297 жавной власти, а для того ослабить ихъ фанатизмъ и нечувствительными образомъ приближать къ прямому просвещению, не отступая однако ни въ чемъ отъ правилъ терпимости ? аз ли чин хъ в^ръ; вообще, истребнвъ въ нихъ ненависть къ иновер-нымъ народамъ, уничтожить коварные вымыслы къ иохнщеню чужаго добра; пресечь праздность и тунеядство; словомъ, устроить шхъ политически и нравственно, подобно проев'йщеннымъ народамъ». — (Соч. TIL 260—261). Записка Державина передана была, по повел^юю Императора Павла I, на обсуждение сената, а по учрежденш министерствъ при Александре I учрежденъ былъ для разсмотрешя еврейскаго вопроса особый коыитетъ, съ участ1емъ еврейскихъ депутатовъ отъ всехъ губернскихъ кагаловъ. Когда весть о взглядахъ Державина на еврейсшй вопроеъ по иредлагаемымъ имъ мерамъ разнеслась между евреями, немедленно по всемъ кагаламъ приняты были самыя решительный меры противодействие собраны для подкупа громадный суммы, самому Державину обещано было евреями отъ 100 до 200 тысячъ за соглаехе не противиться благоприятному для евреевъ мненш о стал ь-ныхъ членовъ комитета, о чемъ Державинъ довелъ до сведетя Государя; по всемъ кагаламъ на Державина наложенъ былъ херемъ, или лроклят1е, и постановлено было всячески стараться о смеще-нш ненавистнаго евреямъ генералъ-про-курора, а если это невозможно, то хоть извести его, на что дано было сроку до трехъ летъ. — Вследств1е возникшаго въ комитете разноглас1я, вопроеъ этотъ остался въ министерстве Державина верЪшев-вымъ. (Соч., VI, Зап., 799—802). На раз-смотреше еврейскаго комитета передано было еще другое дело, относившееся къ дольскому населен ш запад наго края, именно дело о данцырныхъ боярахъ, между ко-корыми много было безземельныхъ, живши гь на владельческихъ земляхъ и пла-тившихъ оброкъ владельдамъ. Считая ихъ, во время выборовъ на сеймахъ, послуш-нымъ орудхемъ землевладЬл ьдевъ, Державинъ подалъ проектъ о выселенш ихъ въ южныя губерши. Онъ считалъ эту меру очень важною съ политической точки зрй-шя, и последствия оправдали прозорливость Державина: при нашествш францу-зовъ изъ этого класса людей формирова- лись полки, которые литовские магнаты выставили для Наполеона. Между темъ, разногласия Державина съ Государемъ делались все чаще и чаще; бывали случаи, когда, какъ разеказываетъ Державинъ въ своихъ запиекахъ, онъ отказывался контрастировать высочаиипе указы (Соч. VI, Зап. 810). Отношешя къ нему Государя делались все холоднее, и наксвецъ, въ октябре 1803 года, Государь прислалъ ему рескриптъ, въ которомъ, иохьаливъ его за отправлеше должности, объявилъ, что для пресечешя жалобъ на неисправность его канцелярш просить его очнетить постъ министра юстицш, а остаться только присутствующемъ въ сенате и совете. Когда, дри личномъ объясневш съ Государемъ по поводу этого рескрипта, онъ спросилъ Государя, въ чемъ ояъ яередъ яимъ провинился, Государь «ничего пе могъ сказать къ обвинение его, какъ только: ты очень ревностно служишь. «А какъ такъ, Государь», отвечалъ Державинъ: «то я иначе служить не могу. Простите».— «Оставайся въ совете и сенате».—«Мне нечего тамъ делать>.— «Но подавайте-же просьбу», подтвердилъ Государь, «о увольнении васъ оть должности юстицъ-мнни-стра».—«Иеполню повелеше». (Соч. VI, зап. 821—822). Испросивъ награды сво-дмъ подчияеннымъ, Державинъ разстался съ Государемъ. Стороной ему давали по·, нять, что «ежели онъ првшлетъ уничижительное прошеше о увольненш его отъ должности юстидъ-министра по ея трудности и останется въ сената и совете, то оставлено будетъ ему все министерское жалованье, 16,000 руб., и въ вознаграждение за труды дается Андреевская лента». (Тамъ-же, 822). Но Державинъ, чувствуя себя оскорбленнымъ, отказался отъ этихъ милостей и подалъ по форме прошеше объ увольненш его вовсе отъ службы. 7-го октября 1803 г. вьшелъ Высо-чайшш указъ объ увольнении Державина отъ всехъделъ, съ оставлешемъ ему дол-наго жалованья и 6000 р. столовыхъ де-негъ ежегодно. (Я. Гротъ: Жизнь Держ. 832). Такъ закончилась деятельность Державина, какъ государственнаго человека. Обыкновенно о немъ больше говорятъ, какъ о поэте, нежели какъ о государственном человеке, и потому мы старались въ нашемъ ежатомъ и краткомъ очерке не цро-