* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

БЬЛИНСКГЙ. 645 разумно»—такъ кончаешь БелинскШ на свой обычный тогдашнш ладъ разборъ без-смертной комедш. Зато Белинскому не изменило его критическое поннмаше ? художественное чутье въ оценке Лермонтова. Осенью 1839 г. онъ писать Станкевичу: »На Руси явилось новое могучее дароваше — Лермонтовъ». «Пушкинъ умеръ не безъ наследника»,— ппсалъ БелинскШ,—прочитавъ «Терекъ» Лермонтова, «Пиши мне, пиши о каждомъ стихотворенш Лермонтова», проснлъ онъ Боткина. Познакомившись лично съ Лер-монтовымъ, БелинскШ иисалъ Боткину: «глубокий и мо ту ч1 й духъ! Какъ онъ верно смотрнтъ на искусство, какой глубокШ и чпсто непосредственный вкусъ пзящнаго! О, это будетъ русскШ поэтъ съ Ивана Великаго... Мне отрадно было видеть въ его разсудочномъ, охлажденномъ и озлоб-ленномъ взгляде на жизнь и людей семена глубокой веры въ достоинство того ? другого». Въ «Отеч. Заа.» 18-10 г. БелинскШ напечагалъ подробный разборъ «Героя нашего времени». «Въ этомъ романея — сказалъ БелинскШ—«удивительная замкнутость создашя, но не та высшая, художественная, которая сообщается создашю чрезъ единство поэтической идеи, а происходящая отъ единства поэгическаго ощущения, которымъ онъ такъ глубоко лора-жаетъ душу читателя. Въ немъ есть что-то неразгаданное, какъ бы недоговоренное, и потому есть что-то тяжелое въ его впечатлены. Но этотъ недостатокъ есть въ то же время и достоинство романа Лермонтова: таковы бываютъ все современные общественные вопросы, высказанные въ позтпческихъ произведешяхъ: это вопль страдания, но вопль, который облегчаешь ст^адаше»... Здесь БелинскШ уже отрешается отъ недавняго прекраснодушия я позволяешь доэзш выражать страд am е. Въ слЬдующемъ году БелинскШ посвятилъ стп-хотворен!ямъ Лермонтова большую статью въ «Отеч. Запискахъ», одно изъ лучшихъ изл1йнШ его «великаго сердца». По силе павоса, по глубине психологическаго анализа, по гешальному прозрент эта статья является велнколеннымъ введешемъ въ лермонтовскую поэзт. БелинскШ определить ее въ пламенныхъ, энергическихъ выражетяхъ: <Несокрушамая сила и мощь духа, смиренье жалобъ, елейное благоуханье молнгвы, пламенное, бурное одушевле-Hie, тихая грусть, краткая задумчивость. вонлн гордаго страдашя, стоны отчаяшя, таинственная нежность чувства, неукротимые порывы дерзкихъ желашй. целомудренная чистота, недуги современная общества, картины мировой жизни, хм'Ьльныл обаян ih жизни, укоры совести, умилительное раскаяние, рыдашя страсти и тих!я слезы, какъ звукъ за звукомъ льющаяся въ полноте умиреннаго бурею жизня сердца, упоешя любви, трепегь разлуки, радость свидан!я, чувство матери, презр1,в1е къ пр.зе жизни, безумная жажда воеторговъ, полнота ушгвэющагося роскошью быпя духа, пламенная вЬра, мука душевной пустоты, стонъ отвращаю щагося самого себя чувства замершей жизни, ядъ отрп-цашя, холодъ сомнЬшя, борьба полноты чувства съ разрушающею силою рефлексш, падшШ духъ неба, гордый демонъ и невинный младенецъ, буйная вакханка и чистая дева—все, все въ иоэзш Лермонтова: и небо, и земля, и рай, и адъ... Пмя его въ литературе сделается народ-нымъ именемъ»... Въ то время, когда вся русская критика смитрела на Печорина, какъ на скучающую отъ бездЬлья и пресыщения натуру, БелинскШ сумелъ его понять: «въ ндеяхъ Печорина много лож-наго, въ ошущешяхъ его есть искажение; но все это выкупается его богатою натурою; его во ыногихъ отношетяхъ дурное настоящее обещаешь прекрасное будущее». БЬдинскШ, такимъ образомъ, предсказалъ, что герою безвременья суждено еще обрестп приложение своимъ богатымъ силамъ н явиться современемъ уже не лашнимъ, не знающнмъ куда деваться отъ тоскд че-ловекомъ, а бодрымъ деятеле мъ, бойцомъ... Русская действительность оправдала ожп-дашя великаго критика. Не менее решающее значен1е имели взгляды Белинскаго на литературную судьбу А. 11. Полежаева. Большую статью свою о сгпхотворешяхъ Полежаева («Отеч. Зап.» 1842 г.) БелинскШ заключилъ такимъ приговоромъ: « Отличительную черту характера и особенности поэзш Полежаева составляешь необыкновенная сила чувства, свидетельствующая о необыкновенной силе его натуры и духа, и необыкновенная сила страстнаго выражетя, свидетельствующая о необыкновенной силе его таланта. Правда, одна сила еще не все· составляетъ... Мы не видимъ въ Полежаеве великаго поэта, котораго творения должны перейти въ потомство; мы безпристрастно высказали,