* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

БЪЛПНСПП. 617 какъ, наариыкръ, определяетъ онъ «основ- , вую идею» всей французской литературы: 1 ((надутость и приторность въ идеальности : и искренность въ неверш,какъ выражев1е ! конечнаго разсудка, который составляетъ сущность французовъ, ? которымъ они торжественно превозносятся, величая его здоровымъ смысломъ»; по мнЬнш Белпн-скаго, французы «лишены м1рового созер-цан1я». Журналъ шелъ плохи и не опра-вдывалъ надеждъ издателя. ВелинскШ чу в- : ствовалъ, что сто положеше въ «Москов-скомъ Наблюдателе» становится шатки мъ, и собирался оставить его. Онъ писалъ И. 11. Панаеву: «Яне могу издавать «Наблю- . дателя> и нахожу себя прпнуждениымъ I нынЬ отказаться отъ него. Но между ; темъ мне надо Ч'Ьмъ-нпбудь жить, чтобы ; не умереть съ голоду—въ Москве нечймъ ' мне жить: въ ней, кроме любви, дружбы, , добросовестности, нищеты и подобны хъ : тому непитательпыхъ блюдъ, ничего не готовится. Мне надо ехать въ Питеръ и чемъ скорей, темъ лучше»... Очевидно,, въ кружке начались ссоры и разноглася, Сте-пановъ платнлъ Белинскому л^алк1е 80руб, асе.; да и эту неимоверно-низкую плату давалъ неохотно, такъ какъ журналъ расходился слабо. «Я продаю себя»,—писалъ ВелинскШ Панаеву—«всемъ и каждому... кто больше дастъ, не стесняя при-томъ моего образа мыслей, выражения, словомъ,—моей литературной совести, которая для меня такъ дорога, что во всемъ Петербурге шЬтъ и приблизительной суммы для ея купли. Если дело дойдетъ до того, что мпЬ скажутъ: независимость и самобытность убежденШ или голодная смерть,— у меня достанетъ силы скорее издохнуть какъ собаке, нежели лсивому отдаться въ позорное съеден!е псамъ.. Я пяовъ взять на себя даже и черновую работу, корректуру ? тому подобное, если тиль ко за, все :»го будетъ платиться соразмерно труда мъ. Денегь! Денегъ! А работать я могу, если тилькомнЬ дадутъ мою работу»... Длнаевъ хлопоталъ, чтобы доставить ему работу и предлагал?, участвовать въ « Отечествен-ныхъ Завискахъ» и «Литературныхъ При-бавлешяхъ къ Русскому Инвалиду». Но Бе-' лпнскШ снова взялся за иядаше «Москов-скаго Наблюдателя», котораго въ 1а39 г. вышло еще несколько книжекъ, а затьмъ оетавилъ его окончательно. Нужда еще сильнее обострилась; при- : ходилось приниматься за уроки; къ атому труду онъ былъ малопрагоденъ, но да этогь разъ немного помогло «примиреше съ действительностью». Еще раньше оставления журнала ВелинскШ получилъ, съ пимощью С. Т. Аксакова, место учителя въ Кон-стантиновскомъМежевомъ Институте. Подъ влщщемъ его общаго М1роотношен1я въ данный перюдъ служба здесь казалась ему «великой и благодатной своими следствиями для общества. Пока ееть сила, я самъ решаюсь на все, чтобы принести на алтарь обществе ннаго блага и свою лепту. Къ намъ пргЁхалъ попечитель, назначилъ у себя въ комнатахъ экзамены выпускнымъ ученикамъ; я ожидалъ своего экзамена безъ рибости, безъ безпокойства, сделалъ его со всъмъ присутств1еяъ духа, смело, хорошо; попечитель меня обласкалъ, я го· ворплъ съ нимъ ? — не узнавалъ самого себя.. Да, действительность вводить въ действительность. Смотря на каждаго не но ранее заготовлеаной теорш, а по дан-нымъ, имъ же самимъ представленнымъ, я начинаю уметь становиться къ нему въ настояшдя отаошешя, и потому мною все довольны, и я всеми доволенъ... Надо во внешности своей походить на всехъ... Простота и, если спла ? достоинство, то все-таки въ простоте, — вогь главное». ВелинскШ и не замЬтилъ, что, считая себя свободнымъ отъ ? га теорш, онъ именно подъ такимъ игомь и находился, и его тогдашнее отношен1е къ жазни именно и было не простымъ, а навязанвымъ теор!ей. Не скоро еще созналъ оаъ это и сбросилъ сь себя бремя теорш. Подъ это бремя ВелинскШ подпалъ, переживши первоначальный перюдъ своей внутренней жизни,—першдъ «абеграктнаго героизма». Въ жизни Бёлинскаго философ-ск!я изучешя имели безпрпмервое значение. Онъ былъ изъ числа техъ людей, для которыхь «внутренняя жизнь», какъ оаъ ее вазывадъ, безконечно важнее «внешней». Последовательность его была безпо-щадна л его не пугали яикаюя крайности. Белинск!Й никогда не могъ ограничиться простымъ покимашемъ вещей и отношений; я а этомъ поиимаши онъ немедленно ставить весь свой душевный строй и изъ своего философе каго м!ровоззрен1я выво-дилъ и эстетическое воззрЬше, и нрав-ствевную догму. Выше было говорено о постепенномъ приближеши его къ «при-миретю съ действительностью». Могу чилъ толчкомъ въ этомъ паправлепш послужило