* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

БАШКИР ДЕВА. и успеха.». «Будь у меня все это, я не сд-Влала бы ничего». И в отъ она даетъ себе еще годъ, во время котораго собирается работать надъ собою еще усиленнее, Ч'Ьмъ прежде. Въ октябр-Ь 1877 г. она поступает* въ мастерскую художника Родольфа Жул1ана, которая по справедливости пользовалась репутащею самой серьезной школы для женщин*. ' Жушанъ съ самаго начала угадалъ крупный талант* своей ученицы. И действительно, уже въ январе 1879 г.. на конкурсе въ школе, Лефевръ, Бугеро, Бу-ланже и Роберъ Флер и присуждают* Башкирцев медазъ, а въ 1880 г. она, подъ именсмъ Marie Constantin Russ представила на художественную выставку (Salon) портретъ «молодой женщины, читающей «Question de divorce» Ал. Дюма». Бъ 1881 г. подъ именем* «Andrey» ею выставлена картина «Мастерская Жулана»; эту картину парижская печать отметила, какъ произведете полное жизни, бойко написанное и удачное по колоритности. Въ 1883 г. Башкирцева на выставке выступила уже подъ собственным! именемъ съ женскимъ портретомъ «Парижанки», писанным* пастелью; въ рисунк-Ь вполне сказалась яркая и оригинальная индивидуальность художницы. Тогда же ею была выставлена жанровая картина масляными красками «Жанъ и Жакъ», изображающая двухъ нарижскихъ школьннковъ; за эту картину Башкирцева подучила похвальный отзывъ. Въ маргЬ 1884 г. на женской художественной выставке «Union des femmes» Башкирцева дала картину, названную «Trois rires». Въ этомъ этюде, очень бойко на-писанномъ, проявилась незаурядная наблюдательность и богатство красокъ. На этой же выставив фигурировать изящный пейзаж* «Осень», нриковывавшШ зрителя своею прочувствованною меланхоличностью. Этотъ же пейзаж* быть Башкирцевою потомъ выставлен* въ Салоне, вместй съ жанромъ «Meeting». Эти картины доставили художнице широкую известность въ Mipe французских* художниковъ, въ среде которыхъ Башкирцева нашла горячаго поклонника въ дицй Жюля Бастьета-Лепажа. Заговорили о ней и газеты, сначала французская, а зат'Ьмъ и русаця. Но эта известность не удовлетворила Еашкирцеву, которая предъявила слшпкомъ высокая требо-вашя къ современному искусству вообще и къ собственному творчеству въ частности. [ «На дняхъ, читаешь мы въ «Дневнике», Тони (Роберъ Фдери) принужденъ былъ согласиться со мною въ томъ, что нужно быть ве'ликимъ художником*, чтобы копировать природу, — ведь только великЩ художникъ ложетъ ее понять и передать. Идеальная сторона должна заключаться въ выборе сюжета; выпо1нен1е же должно быть въ полномъ смысле тЫъ, что невежды именуютъ натурализмомъ... Я терзаюсь... ничего не д'Ьлаю. Говорят*, будто эти мученья доказываютъ. что я—не ничтожество... къ сожадйшю, нетъ! Они доказывают*, что я умна и все пошшаю... Дураки думают*, будто для того, чтобы быть со-вре.меяньшъ или реалистомъ, достаточно писать первую попавшуюся вещь, не аранжируя ее. Хорошо, не аранжируйте, но выбирайте и схватывайте—въ этомъ все... "Что привлекает* меня въ живописи — это жизнь, современность, подвижность вещей, которыя видишь. Но какъ все это выразить?.,. Великим* можетъ быть лишь тотъ, кто откроет* новый свой дуть, и станетъ передавать особенныя свои впечатлйшя, свою индивидуальность ; мое искусство еще не существуешь»... «Я всегда любила форму больше всего... живопись мне кажется жалкою по сравнешю съ скульптурою... На своемъ веку я сделала две группы и два-три бюста; все это заброшено на полдороге, потому что, работая одна, безъ руководителя, я могу привязаться единственно къ вещи, которая действительно интересует* меня, куда, я вкладываю свою жизнь, свою душу»... Слишком* нервная и напряженная жизнь истощила силы Башкирцевой в подорвала ея здоровье: въ 1878 г. она утратила голосъ, съ 1880 г. стала глохнуть и седеть, а съ 1881 г. у нее быстро начала развиваться чахотка. Она сознавала свое доложеше, и близость неотвратимой смерти пробудила въ ея душе новыя, дотоле дремавш!я настроения: «Мне кажется, пишет* она, никто не любить всего такъ, какъ я люблю—искусство, музыку, живопись, книги, светъ и пр. пр. Все представляется мн-Ь со своихъ интересных* и прекрасных* сторон*: я хогЬда бы все видеть, все иметь, все обнять, слиться со всЪмъ»—и съ горечыо прибавляет*: «Я нахожу, что съ моей стороны было глупо не заняться единственною вещью, дающею счастье, заставляющею забывать все горести — любовью». Несмотря на окончательно разстроенное здоровье, Башкирцева осенью 1884 г. за-