* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

187 ЛИТЕРАТУРА СИБИРСКАЯ 188 люционного движения 1905. Бурная поросль этого поколения представлена именами Олигера (см.), Шишкова (см.), Гольдберга (см.), Новоселова (см.), Гребенщикова (см.), Вяткина (см.), Жилякова (см.), Окулова (см.), Исакова (см.), А. Сорокина (см.), Вережникова (см.), Бахметьева (см.), Березовского (см.), В. Анучина и др. С ними же непосредственно связаны писатели—полит. ссыльные, представите¬ ли рев. течений 900-х гг., именно в сиб. ссылке сфор¬ мировавшиеся как писатели: Войтинский (см.), Драверт (см.), Пруссак (см.). Писателей этого по¬ коления нельзя втиснуть в рамки единого литер.общественного направления. При внешнем единстве областных мотивов их творчества они, вследствие более четкого определения классовых противоречий как в общерус. жизни, так и в Сиб., значит. отлича¬ ются друг от друга резкими социально-классовыми чертами своего письма и всего облика творчества. Начальным периодом этого литер. движения сле¬ дует считать появление «Первого литер. сборника сибиряков» (1906), в к-ром об&единилась группа сиб. литер. молодежи (Гольдберг, Березовский, Вяткин, Дубровский (см.) и др.). С того ж е времени начи¬ нают появляться рассказы писателей-сибиряков и на страницах «толстых» журналов: с 1906 — Олигер, и несколько позже — Вережников, а с 1912—13 — писатели-сибиряки выступают в столичных изда¬ ниях у ж е целой группой, давая повод говорить кри¬ тике об особом течении в рус. литературе. За это время появились рассказы и повести Гребенщико¬ ва (в «Современнике» — «Ханство Батырбека», «Вол¬ чья жизнь»; в «Ежемесячном Журнале» (1914—15) «Змей Горыныч», «Лесные короли», «На Иртыше»; в «Летописи» Горького, сыгравшего огромную роль в организации и сплочения сиб. писателей—«Любава» (1917). В «Летописи» ж е за 1916—17 повести Новоселова «Беловодье», «Жабья жизнь»; в «Совре¬ менном Мире» — рассказы из амурской прииско¬ вой жизни Вережникова (1912—13) и Исакова (см.) «Там, в горных долинах» (1916); Шишков печатал¬ ся в «Заветах»: «Краля» (1912), «Суд скорый» (1914); в «Енисейском Журнале» — «Чуйские были» (1914) и в («Летописи», где было помещено одно из глав¬ нейших его произведений «Тайга» (1916). В «Вест¬ нике Европы» (1915—16) появились рассказы Вл. Войтинского («Белая ночь», «По Сибири» и др.); в «Новом Слове» и «Современнике» (1913) — рас¬ сказы Окулова («Огга» и др.). В центр. ж е изд-вах выходит ряд сб. сибиряков: «Тунгусские рассказы» Гольдберга (1914), «В просторах Сибири» Гребенщи¬ кова (1914), его же «Степь да небо» (1917), «Змей Горыныч» (1916), Шишкова «Сибирский сказ» (1915), Вяткина «Под сев. небом» (1913), в Казани — сб. стихотворений Драверта «Под небом Якутского края» (1911) и т. д. Наконец, происходит оживление и в самой Сиб., где выходит целая серия альманахов (см.), а также небольших литературных, преимуще¬ ственно еженедельных, журналов: «Молодая Сибирь» (Томск, 1909), «Сибирская Новь» (Томск, 1910), «Сибий журнал для всех» (Томск, 1912), «Сибирская Неде¬ ля» (Иркутск, 1913—14), «Сиб-кий студент» (Томск, 1915) и др. Эти попытки завершаются созданием журнала (с областническими установками) «Сиб. Записки» (см.) (1916—19), и «Сиб. Рассвет» (см.) (1918—19); последний стоит уже на грани двух эпох. В Иркутске во время войны, перед рев. выходил не¬ большой литер. журн. «Багульник», стоявший на пози¬ циях интернационализма и объединявший группу мо¬ лодых поэтов, представителей тогдашних «левых те- чений в поэзии» (во главе с В. Пруссаком), маркси¬ стских критиков и публицистов: Е. Преображенс¬ кий (см.), Е. Ярославский (см.), В. Ватин-Быстрянский (см.), Н. Чужак. В творчестве Шишкова, Гольдберга, отчасти Олигера и некоторых др. отобразилась полупатриархаль¬ ная, пронизанная собственническими интересами, сиб. деревня: косная и недоверчивая к далекому— чиновному и торговому, а позже революционному — городу. С наиб. выпуклостью эта сторона ото¬ бражена в творчестве Гребенщикова с его идеали¬ зацией и апологией зажиточного старожильческо¬ го крестьянства. Свое завершение она получила в пореволюционный период его деятельности, когда Гребенщиков с логической неизбежностью оказал¬ ся в стане контррев. и эмиграции. Генетически писатели-сибиряки тесно связаны с тематикой пре¬ дыдущей эпохи. Почти все они начинают с этног¬ рафических тем («Тунгусские рассказы» Гольдберга, «Ханство Батырбека» Гребенщикова, «Исишкина мечта» Новоселова, «Чуйские были» Шишкова и др.). В отличие от предыдущей эпохи, собственно этнографические моменты у ж е отступают на вто¬ рой план, и центр. место занимают мотивы соци¬ альные. Эта связь с предыдущим поколением писа¬ телей обнаруживается и в основном методе раз¬ вертывания и раскрытия сиб. темы через пейзаж. Все писатели этой группы—пейзажисты; картины природы занимают в их творчестве огромное место, но отношение к природе и метод ее художествен¬ ного воссоздания — у ж е иной Сиб. природа пере¬ стает быть чужой и враждебной, наоборот, в их творчестве как бы вновь воскресает тот лиричес¬ кий краеведческий пафос, к-рый был так характерен для первых деятелей сиб. лит-ры, и к-рый также тесно связан с их областническими установками. Областнические установки периода 1905—1906 уже далеко не те, что установки 60—70-х гг. Идейная роль народничества снижается. Позиции мелкобуржуазной народнич. интеллигенции, передовые для 60—70-х гг., становятся реакционными, и значит. часть сиб. писа¬ телей смыкается с эсерами, становясь выразителями идеологии сиб. деревенской буржуазии. Сиб. стихия для них-крестьянская стихия, и сами они всецело во власти этого крестьянского мелкобуржуазного миро¬ ощущения, в призме к-рого ими и воспринимается вся Сибирь. Власть сиб. деревенской стихии обнаружи¬ вается не только в тематике (преобладание произве¬ дений, воспроизводящих быт сиб. деревни), но и во всей сист. образов, в стиле, во всем мироощущении писателей этой эпохи, поскольку оно обнаруживает¬ ся в художественных образах. Это особенно рельеф¬ но проявилось в наиб. значит. вещах этого периода, как «Тайга» Шишкова, «Беловодье» Новоселова, «Тем¬ ное» и «Братья Верхотуровы» Гольдберга. Деревня изображается, по преим., в мрачных и суровых то¬ нах темного быта. Отсутствие понимания классовой борьбы внутри самой сиб. деревни, неуменье вскрыть ее соц. расслоение вело, с одной стороны, к идеали¬ зации этого быта (Гребенщиков), с другой — к со¬ знанию неизбежной покоренности этому быту, к со¬ знанию его безвыходности и порождало пессимисти¬ ческие концепции в восприятии Сибири. Гольдберг рисует молчаливую деревню, «отгороженную от бе¬ лого света» «широкими полянами», «бескрайною тайгою и выс. хребтами»; она изображается всецело «во власти темного» и его герои бьются в тяжелых, трудных, но безуспешных попытках «разрушить этот плен»; такую же попытку вырваться из-под власти