* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки
КОСТЕР [509 — 510] КОСТЕР дерланлсктгх инсургентов), спелой и Филип озадачивающие своей причудливостью фан пом I I . Тиль Уленшпигель (облагорожен тасмагории Неровные Б о с х а п Питера Б р е й ный герои лубочной фламандской книги геля. • Het Aerdlng Leben van T h y l Uyleneplegele, Над миром работящих пчел и жертв вы из к-рой К. заимствует ряд глав) не только сится в «Уленшпигеле» мир палачей, гра неугомонный вабавнлк, к-рый бродит по бителей-шершней. Первых автор любит и свету, бесстрашно насмехаясь над чванством и высокоме рием дворянства, жадностью монахов и проч., постепенно перерождающийся в стойкого геза, о н — & д у х , Фландрии», не умирающий никогда, вечно юный, к а к п его возлюблен ная [Теле—любовь Фландрии, над которой не властно вре мя. Уленшпигель вездесущ. В образе шута он забавляет ко роля, под видом живопис ца проникает во дворец ланд графа, в одежде крестьянина, подмастерья, солдата посе щает города и села, загля дывает в дома г о р о ж а н , трак тиры н мастерские ремеслен ников. Он необычайно в о р о к , страна простирается перед нам помостом для мистерий, и оп лидит, что вверху раз местились ••кровопийцы вародлые, впяау--жертвы, ввер ху—грабители-шершни, впиау—работящие пчелы, а в не бесах кровью истекают раны Христовы». Став гевом, он выковал в себе великую не нависть к угпетателям. Н о од не одинок. Его дополняет ставший его другом и спут ником толстопузый простак Лайме Г у д я а к — брюхо Ф л а н дрии, средоточие «фламанд ской» стихии ромапа. Массив ное тело Ламме, выступаю щее в атмосфере обильной жратвы, как бы отягощает р о ман, пополняет его грузом торжествующей плоти,прида вая ему тем самым своеобраз ную монументальность. Имен А. Кратче . ИлАХнзпрацл ю> Косте JM но Гудэак дает К. повод обращаться к ста жалеет, вторых ненавидит. Он беспощаден рым нидерландским мастерам. Груды съест в изображении Филиппа I I , этого «короно ного, Dec эти разнообразные колбасы, вино, ванного паука с длинными ко гаи и и раз птшо, пирожки, ж и р н а я ветчина, ароматные верстой пастью», к-рый сидит в мрачной Жаворонки написаны К. в манере великолеп твердыне Эскуриала п плетет паутину, что ных натюрмортов Снндерса. Рисуя интерь бы запутать фландрский народ и высосать еры аасажих дворов и трактиров с их необуз кровь из его сердца. Оп беспощаден к хищ данным весельем и побоищами, К . unipoKO ным епископам и тучным монахам, мозги пользуется полотнами Тенпрса п Ван-Остак-рых заплыли салом, к «великой матери Дб, и, пужпо ему отдать справедливость, людей:—католической церквп, пожирающей достигает уровпя своих уч1гтвлей. Н а плос кости названных героев романа (нижний своих детенышей, всюду сеющей смерть а слезы, костры и дыбу. Сцены зверств инкви этаж общественной жизни) размещены авто зиции сделаны К. с поразительной силон ром и другие персонажи, из к-рьгя выделяет (сожжение Клааса, суд над Катлиной и др.). ся «ведьма» Катлииа, доведенная до безумия пытками нпкв1гапщш. С ней связаны «маги Н о высшего патетиэма К . достигает в ческие» эпизоды «Легенды»: видения Уленизображении восстания гезов. Это идейный ппгигеля, вызывающие в памяти жуткие, узел произведения. П а ф о с борьбы особенно близок автору. В общем К. довольно нерно