* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

КЕЛЛЕРМАН [175-176] КЕЛЛЕРМАН болезпенпмх переживаний героя, прекло­ няющегося перед ее стихийными силами. Ге­ рой (князь) взят вне социально-классовой среды, но вся книга ясно говорит о его клас­ совой природе. Против «опустошающих ду­ шу», «обескрыливающих» ее материализма н атеизма К. написал, п о д р а ж а я Достоев­ скому, роиап «Der Тог» (1909, в русском переводе — «Идиот»), П р и лвлом сочувствии автора викарий Г р а у рассуждает вдесь так: «Человечеству угрожает банкротство, если оно не вспомнит о самом ценном—душе. Не- смотря на гигантский прогресс цивнливации, современному человечеству недостает само­ го главного — чувства. Оно потеряло пла­ менную веру средневеновья, его углублен­ ный мистицизм. Нет больше мощных движе­ ний, энтузиазма, воавыгаеииых идеалов и нет мистерии, чувства». Мелкий б у р ж у а . К., с его презрением к городу, не заметил «мощ­ ного движения» пролетариата, к а к он ни­ когда це вамечал борьбы классов. «Борьба» самодовлеющих личностей с самими собой, узко личные коллизии — вот исключитель­ на]! сфера его внимания. Правда, в романе «Море» [1010], вдохновленном Отривдбергои,. выражен некоторый протест против прогнив­ шей буржуазной цивилизации, против чрез­ мерной эксплоатации масс. Среди бретон­ ских рыбаков, тружеников м о р я , ведущих тяжелую н примитивную жнань, поселился горожанин, бежавший от большого города, от всех условностей его культуры. В описа­ нии жнэнп рыбаков, моря я настроений, воз­ никающих в этой обстановке у разочаровав­ шегося во всем горожанина,—суть всего р о ­ мана. Пятый роман К. «Туннель» [1Й1Э] как будто выходит из узкого круга сугубо лич­ ных переживаний; в нем писатель впервые подходит к социальным проблемам. «Пес­ ней песней личности и культурной роботы» называют это произведение. Н о новмы твор­ ческих достижений цнвилнэвцнв все-чши ве получилось. К . дал я р к у ю картину разви­ тия индустриальной техники и достижений человеческого гения; последними писатель оправдывает жестокость поступательного движения капитализма. Ф и г у р а инженера Аллана все заслоняет. Стихийное волнение рабочей массы, к-рая дана лишь схематично, кончается еесмирением и покорностью. Д а ж е в тех немногих своих произведениях, где К . , отдавая дань требованиям времени, спуска­ ется с высот романтической мистики, христи­ анского идеализма и неврастевической эроти­ ки, он нигде не дает о б р а з а живого рабочего. Н е только р а б о ч а я среда, но и революцион­ ное (илн хотп бы общественное) движение незнакомы ему, главное, психологически чу­ жды. М а с с а , поскольку о ней упоминается в «Туннеле», обманываемая, вксплоатнруем а я , отчаявшаяся и погибающая, — всегда «чернь», а капиталисты—&богатство, власть, гений и смелость». К . преклоняется перед этими «всемогущими людьми, шествующими по земному ш а р у , как призраки золота, соэидаюшие н разрушающие», и дает идеали­ зированный образ капиталиста, а рабочего превращает в автомат. Гимном капиталу как «самой великой державе мира» кончаете п книга Келлермана. Н а империалястическуто войну 1014 — 1018, в к-рой Германия потерпела крушение, К, отозвался романом «9 ноября» (Der fl No­ vember, 1021). Построен он на сопоставлени­ я х : праздная, веселая и себялюбивая ж и з н ь так наз. высших к р у г о в , — у ж а с ы фронта, р а ­ зорение и нищета в городах. Н о это «здесь» характеризуется с большой художественной законченностью и выпуклостью, а «там» по­ чти не изображается, з а исключением не­ скольких небольших картин; о нем лишь напоминается в риторических пртавках. Революционная среда представлена толь­ ко эпиводнческой, нежизненной фигу pod прорицающего юродивого ив интеллиген­ тов, мистика н пацифиста. «Картина р е в о ­ люции в общем мало удалась К . , предста­ вляя сюжет, непривычный для его таланта, ограниченного буржуазными тенденциями... Смысла Октябрьской революции он совер­ шенно не понял» (В. Фрнче). Конечно К. со­ чувствует идеалнстическому представлению об освобождении человечества, но он нигде не высказывается против буржуазно-капи­ талистического строя и его основы—частной собственности. В годы инфляции и величай­ ших потрясений К. выпускает роман, в ко­ тором даже эпоха не определена — роман ни тему личной любви и отречения от нее («Слу­ чай из жизни Шведенклея», 1023). Если в «Ипгеборг» эта сугубо личная тема местами звучала с силой неподдельной искренности, то через семнадцать лет она потеряла свою действенность. В революционную эпоху пи­ сатель увидел только уединившихся в свой сытый личный мирок богатых холостяков, вздыхающих о молодости. Поэт душевных изломов, болезненного (и ограниченного узко личными этическими переживаниями) альтруивма, К. наряду с образами слабо­ вольных неврастеников всегда стремился доть также образ «сильной личности». Тв-