* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки
КАИН -32] КАИН 3 впервые задумавшегося над проблемами смерти и бессмертия, добра и зла, свободы воли, всеблагостн и всемогущества бога. Преступление К. они связывали с болью че ловека, к-рый впервые презрел покорных н послушных н возмутился против жалкой природы человека, «раба божьего» В зависи мости оттого, что стимулировало разработку втоН библейской легенды, ее интерпретаторы выдвигали равличные основные мотивы в поведении н характере К. н давали различ ное освещение о б р а з а К. и его жертвы. Легенда о К. несомненно возникла на почве борьбы двух первичных социальнохозяйственных формаций—земледельческой н скотоводческой. Библия относит эту ле генду к первым дням существования мира. Но возникла она, надо думать, в период, ногда евреи еще не осели на земле и занима лись гл. о б р . скотоводством. Скотоводче ское племя легевдой о К. культивировало веру в то, что бог предпочитает скотовода земледельцу н что землепашец— начало всех бед и вол, источник греха н божьего гнева. В Библии не содержится никаких указа ний на виновность К. перед богом. Вина его ааключалась лишь в том, что он предпочел земледелие скотоводству. Легенда о Каине и Авеле создалась на почве вражды двух вкономических укладов в период их противо речивого сосуществования; то обстоятель ство, что К. и Авель изображены братьями, представляет собой поэтический прием, уси ливающий антитезу. Впоследствии кара оз начала осуждение 1С. на вечное блуждание. К.-земледелец жаждал оседлой жизни, он противился частым переходам скотовода с места на место. Н а к а з а н ж е он не только ли шением желанной оседлости, нон сравнитель ного спокойствия того скотовода, к-рый ж и вет на своем пастбище более или менее про должительный с р о к : его судьбой являет ся вечное изгнание н блуждание. Так. о б р . библейское сказание, отражая борьбу двух примитивных форм добывания первобытны ми племенами средств существования, ни каких общих проблем религиозно-философ ского характера еще не ставит. Н о уже талмудическая лит-ра усложняет толкование библейских строк о К. Сюжет о К. становится излюбленным для «Агады» C«MJ. Драматизируя этот сюжет и вводя в его комментарий разнообразный диалог, «Агада» объясняет преступление К. его со мнениями во всеблагостн и всемогущестое бога. Так например, в одной нв «Агад» на вопрос бога: «Где брат твой АвельТ», Каин не ограничивается лукавым ответом, при веденным в Библии: «Разве я сторож брату моемут», а говорит: «Да, я его убил, но ты содддл и вселил в меня дух зла. Ты—храни всего живущего, почему ты допустил, я его убил. Не я , ты его погубил. Прими та мою жертву, как его жертву, дух зависти не обуял бы меня». Этим дерзновенным ответонт вложенным в уста К., «Агада» поста вила богоборческую дилемму: или бог не всемогущ, не есть начало всего бытия, или - бог, а не человек ответственен з а ало. Т а к . образом здесь отрицалась свобода человече ской воли творить добро илн зло, а следо вательно н всякий смысл учения о б о ж е ственном воздаянии или отмщение. Т а к под вергались сомнению существование ада м рая н возможность божьей милости, ибо ес ли человек не ответственен з а своя г р е х и , то и божье прощение грешника ве являет с я милостью. В дальнейшем «Агада» у ж е вводит в моти вировку поведения К. его бунт против огра ниченности человеческого з н а н и я — м о т и в , который в несравненно более углубленном виде стал одним на основных в «К.» Байрона, н мотив бунта человека против бога з а с в о ю обреченность. Библейская ф р а з а К . — « В е лик грех, чтоб снести его»—получает в «Агаде» характер саркастического вызова богу и насмешки над способностью его проститьчеловека. В «Агаде» эта мысль так с ф о р м у лирована: «Весь М И Р Т Ы носишь, но мой грех ты снести не можешь. Д а , сляшири^ в е д з д . "тйтдёх. чтоУснести"его»Т«Агада» доводила ЗСВчно свой р а с с к а з о к . до признания с в я тотатства его слов, преступности его деяний, справедливости божьего приговора над ним. В одной из сАгад» рассказывается, что весь мнр птиц и животных, даже «первобытный змей», жаждал мести ва преступление К. Б о г по милосердию своему вступился з а К . , оправдывая его тем, что он не знал о с у ществовании смерти: до Авеля еще никто не умирал, и К. следовательно не представлял себе значительности своего преступления. «Агада», стало быть, санкционировала п р о клятие К. и тем восстанавливала ортодок сальное ну деистическое религиозное пред ставление о всеблагости и всемогуществатворца,—она утверждала необходимость сле дования этический нормам, установленным иудаизмом. Н о в сомом характере р а с ш и р е ния скудного библейского текста и в моти вировке поведения К. нашли отражение те проблемы, к-рые были поставлены в еврей ской религиозной лит-ре V I I — X I I вв., когда складывалась «Агада». Дальнейшее привнесение новых мотивов, волновавших самих комментаторов, н а х о дим в «Зогаре», мистическом комментария к Библии . у ч е н и и о тайне тайн библейской мудрости. Пользуясь обычным для каббали стической лит-ры методом отыскивания ми стического смысла, к-рый якобы заключает ся в каждом слове и в каждой букве библей ского текста, «Зогар» рассказывает, что Е в а родила двойню—К. и одну девочку, к-рая впоследствии стала женой К . , а ватем т р о й ню: Авеля и двух девочек, к-рые стали ж е нами Авеля. «Эогар» утверждает, что нера венство жен было первопричиной бунта К. против бога, допустившего эту несправед ливость. О н о возбудило в К. ого зависть и вражду к Авелю и привело К. к убий ству, чтобы самому завладеть женами б р а та и исправить допущенную богом в отношении его несправедливость. Введе ние «Зогаром» эротического мотива, яв-