* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

14-2 Лермонтове. и „эта страсть сильнейшая", эта „для не­ ба и земли святыня" для людей, опутапиыхъ целою сетью придумашшхъ услов­ ностей, искусственныхъ норме, ^аталилто стаповиится источшикомъ страдашй и ги­ бели. И опять ТЕКИ только натуры псиюсредствепныя, повнпуюиншен велЬииямъ своихъ естестпеппыхъ, неи^оращеппыхе побуждений, способны ке настоящей любви и беззаветию отдаваться упоенш этой мо­ гучей страстью; поэтому выснпе образцы самоотвержен пой и страстной любви даютъ дшч-аркп (Зара. Ада, Бала). Такнмъ обра­ зомъ мотивы и ллчпаго и обществеппаго хараигтера, TBCHD сплетавшиеся меа;ду собою, пробуждали вь Л. подчасъ неодолимую потребность бежать изъ Mipa обычвыхе жизпеишыхъ OTiiomeuifi и искать исцеле­ ния своиихъ дущевныхе рапъ въ созерца­ нии природы и жизни вольнолюбнныхъ ди­ карей, не вкуепвшнхъ еще огь плодовъ культуры и цивилиизации и маииншпхъ его цельностью и правдивостью своихъ патуръ. Но ни иерасота и величие при­ роды, HIU вольнолюбивый духъ ея сыновъ не ш, сиилахъ надолго прпиювать къ себё Л., чуждаго созерцательпа1&0 квие­ тизма; one опять возвращался в е кругъ твхъ культурныхъ и иадломлсишыхъ лю­ дей, съ которыми опъ быле снязапъ ты­ сячью впдимыхъ и певндпмыхе шттей. Его кипучей, боевой натуре непонятна была жизнь безъ борьбы. Жнзнь сисучпа, когда боренья н е г е " . . . „Мне нужно дей­ ствовать, я и;аждый день беземертныме сделать бы желале, какт, тьнь велнкаго героя, и понять я не могу, что значиите отдыхать"&.. „Ве моеме у м * всегда ки­ шите п зреете что-нибудь". Ве силу же этиче свойстве натуры, песмотря на екдоипость его поэтической фантазии! уноситься в ъ высокую область пеземныхъ, иидеалья ы х ъ чувствъ, опъ все же скоро возвра­ щается отгула кь земле, созпапие кровной связи съ которой его въ сущности шикогда не покидало. „Какъ, ситрашпваетъ поэте, землю наме больше небесе не любить? Намъ небесное счастье темно, хоть счастье земное и меньше въ стократъ, по мы зпаемъ, какое оно *... „Мы блалшоство жела­ ли вкусить въ пебесахъ, но съ MipoMe разстаться памъ жаль". И своей вдохповенпой лнрой Л. будплъ этоть миръ, бичуя своиимъ желчпымъ огиеипымъ стнхомъ его ничтожество и пошлость, его лнцемврйе u u ложь, и такия произведения, исакъ „На смерть Пушкниа", „Дума", „Герой нашего времени" останутся вечными памятниками общественной сатиры, въ которыхъ едкая ирошя, глубокая скорбь и непримиримая венавиисть к ъ пороками, соврсмеишаго поколентя вылились съ такой поразительной силой и яркостью. Эта привязанность къ земле, эта роль негодуиощаго и Е^арающаго судьи, служить уже достаточнымъ евндетельствоме в е пользу того, что у Л. искусство н жп;шь были нераздельны. А еслп пужпо еще более яркое доказатель Р - риться съ духовныме застоемъ, общеетвсниымъ кв iorui з м о м ъ, лпцемерием&ь л ложью. Въ полвомъ разлад* съ жизнью, непоня­ тый и часто оскорбляемый въ своихъ са­ мыхъ святыхь чувствахъ, Л. шнеть успо­ коения отъ всехъ л п ш е т й и страданий въ поэтическом&!, вдохновении, ареврнщающемъ „въ нъсиои&Ьнье тоску, развалину страстей". Среди измънъ коварства н неприязни „лишь лиры звукъ", восклицалъ поэтъ, „ми* неизмеиене былъ". Ей онъ новърялъ все сокровевныя д)&мы, п еслп в ъ своихъ лирнческихъ иропзведешяхъ Л. излнвалъ пре­ имущественно горечь .разочароваиШ и му­ ки душевной борьбы, то нъ герояхъ своихъ поэмъ и повестей онъ вонлощалъ свои» любимую мечту о снльиыхъ людяхъ съ отважной душой, снмволизирующихъ гар­ моническую цельпоеть личности, мощной, чуждой компрониссовъ и непреклонной въ стремленШ къ поставленной себе цели; та­ ковы Мцыри, Измаплъ-Вей, АрсенШ („Боярннъ Орша"), отчасти Демопъ, которые въ большей или меньшей степени, но несом­ ненно наделены мыслями и чувствами, волновавшими самого поэта; таковы же Вадпмъ („Повесть безъ названия") и герои его юношескихъ драме, въ - значительной степени, какъ известно, представляют нхъ автобиографический интересы То обстоя­ тельство, что Л. помещалъ героевъ своихъ поэмъ въ рамки кавказскаго пейзажа, так­ же очень характерно для ииастроешя поэта Его мятежной дунгв, ищущей бурь и борь­ бы, величественная и суровая природа Кав­ каза была особенно близка, и онъ лгобилъ ее не только по свойственному его худо­ жественной натуре инстинктивному влече­ ние къ красотамъ природы, картины кото­ рый оиъ воспроизводилъ с е несравненною силою и ослепптельнымъ блескомъ, по и потому, что Кавказе съ его непоколеби­ мыми гордыми вековыми утесами и скаламп снмволязировалъ порывы его неугомопнаго и безпокойпаго духа. Но не толь­ ко „вебесъ прозрачная лазурь и чудный вой мгповенныхъ громкнхъ бурь" манили Л. кь величавому Кавказу. Его манили туда и дишя племена кавказскихъ уще­ лий, истинные еыны природы, для кото­ рыхъ вольность „милей огчпзны и покоя". „Имъ Богъ—свобода, ихъ законъ—война"... „Тамъ за добро—добро, и кровь за кровь, и ненависть безмерна, какъ любовь". Этато полпота чувствъ неизвращенной, дев­ ственной человеческой природы, эта-то непмеримая мощь пламенной страсти, и неистребиимая потребность воли, подчиняю­ щая себе все остальное, и были дороги Л., какъ ироявлешя сильной натуры, презрев­ шей „м!ре ничтожный, г д е жпзнь—измЬпъ взанмпыхъ вечный рядъ, г д е радость IT печаль—все прнзракъ ложный", Общественпо филоеофемй пеосимиизмъ Л. нераз­ рывно переплетался съ разочарованиями его личной жизни. Любовь съ ея тревол­ нениями всегда играла иеруппую роль въ истории личвыхъ разочарований поэта. Но