* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ГОЫЧАРОВЪ. 235 миваше, особенно о НадеждинЪ и Шевыревъ. Встуцпвъ въ университете „со страхомъ и трепетомъ", какъ въ святилищо, Г. чувствовалъ себя въ немъ членомъ „маленькой ученой республики, надъ кото рой простиралось вечно-ясное небо, безъ тучъ, безъ грозъ и безъ внутреннихъ по­ трясений, безъ всякихъ исторШ, кроме все­ общей и российской, преподаваемыхъ сч каеедръ"- Заставъ въ унив—те еще Гер­ цена и Огарева и товарищей Станкевича, опъ ни съ нъмъ изъ нихъ не былъ зна­ комь, и соврршенпо остался чуждъ тому умственному вдзбуждошю, той страстной восторженности, характеризовавшей мос­ ковские кружки 30-хъ годовъ, которую Горценъ называлъ „кииешсмъ", вспоминая года своей студенческой жизни. Ни Гегель, на Сенъ-Симоаъ, пи вообще мечты о поли­ тическихъ преобразования хъ не волновали тогда, какъ, впрочемъ, и позже, Г. Онъ тща­ тельно изучалъ иностранный литературы и классиковъ, учился у нихъ совершенству формы и въ свонхъ поздпъ-йпгахъ занятнахъ елт>довалъ указашямъ и методамъ, вынесеинымъ со студенческой скамьи. Окончивъ 1836 университетски! курсъ, мо­ лодой кандидатъ поступилъ па службу сначала въ Симбирске, где оставался не­ долго, затемъ въ Снб., въ департаментъ внешней торговли, сначала переводчикомъ, затъмъ столоначальникомъ. Канцелярская служба не тяготила Г., напротивъ, она шла къ его мало подвижной натуре и ровному характеру, она гармонировала съ общимъ иаправлешемъ его мысли, очарованной Швллеромъ и Дантомъ, витавшей та1гь высоко надъ землею, что ее не задевали никакхе пороги и неуклюжести русской жизпи. Можно съ уверенностью сказать, однако, что чостолюб1с его лежало вне канцелярекпхъ с т е н е ; впоследствш оно развилось изъ сознаны своего художественаго таланта и литературныхъ заслугъ. Въ Спб. Г, сблизился съ семьей художника Ник. Апол. Майкова, отца Аполлона, Валеpiana и Леопнда Майковыхъ, оставившихъ, каждый въ своей области, свои имепа въ исторш русской литературы. Въ этой семье господствовала эстетическая атмосфера, поклопеше чистому „объективному" искусству, давшее тоне эпикурейски - безмятежному нрымирешю съ жизнью и мягкому доволь­ ству собой и окружающнмъ. Естественно, что, познакомившись съ Белинскимъ и его кружкомъ 1846, Г. ве могъ сойтись съ нимъ пи ва почве увлечены идеями ЛуиБлана и Ледрю-Роллена, а затьмъ ЖоржъЗапда, волновавшими тогда великаго кри­ тика, ни по соучастие въ той страстной тревоге общественной мысли, которая ха­ рактеризовала этотъ кружокъ, и для кото­ рой Г. былъ слишкомъ трезвой и спокой­ ной натурой. „На меня опъ иногда какъ будто накидывался, вецомипаиъ онъ впо­ следствш о Белинскомъ, за то, что у меня пе было злости, раздраженш, субъектив­ ности. „Вамъ все равно, попадется мерза- вецъ, дуракъ, уродъ или порядочная, доб­ рая натура, всехъ одинаково рисуете: ни любви, ни ненависти ни къ кому!" Ко вре­ мени знакомства съ Белинскимъ Г. летъ 5 работалъ уже надъ „Обыкновенной исто­ рией", и критикъ прочелъ ее еще въ ру­ кописи. Когда она была напечатана въ „Современнике" за 1847, Бтшипскш носвятилъ ей восторженную рецензно. въ которой приветствовалъ Г., какъ блестящего пред­ ставителя художествен ной школы Гоголя и Пушкина, который „изъ всехъ нынеш­ ни хъ писателей—одинъ приближается къ идеалу чистаго искусства", но какъ публицистъ, Белинск1й съ горечью отмечалъ, что Г. „поэтъ, художникъ и больше ничего" Въ следующемъ году въ томъ же журнале былъ наиечатанъ небольшой разсказъ изъ быта ЧНЕОВПИКОВЪ „Иванъ Савичъ Поджабринъ", написанный несколько летъ ра­ нее. 1852 Г. отправился, съ экспедицией адмирала Путятина, въ Япошю, въ каче­ стве секретаря при адмирале, имевшемъ поручеше заключить торговый договоръ съ этой страпой. Новыя впечатлен1я, не­ известный страны, о которыхъ еще въ детстве начитался Г. разныхъ фантастическихъ сказокъ, превозмогли боязнь безпокойиаго, подвержениаго разиымъ случайноетямъ путешеств1я: „Тамъ, писалъ Г., обдумывавшхй въ это время „Обломова", въ заманчивой дали, было тепло и ревматизмьг неведомы"... Съ дороги, кроме отчетовъ, Г. иисалъ письма, печатавшаяся въ „Морскомъ Сборнике", г д е въ картииныхъ описашяхъ, проникнутыхъ живымъ и светлымъ шморомъ, передавалъ свои впечатлешя о виденномъ въ пути. Изъ этихъ писемъ составилась впоеледствш одна изъ лучшихъ книгъ русской описа­ тельной литературы, „Фрегатъ Паллада". Вернувшись 1855 на родину, Г. закончилъ „Обломова" и напечаталъ его 1859, съ большимъ успехомъ, и вследъ затемъ „весь отдался" „Обрыву", надъ которымъ уже думалъ лётъ десять и продолжалъ обдумывать и работать надъ нимъ вплоть до иоявлешя его въ „Вестнике Европы" 1869. У с п е х ъ его далеко не соотвьтствовалъ, да и не могъ соответствовать, по многимъ причннамъ, успеху „Обломова", что весьма огорчило Г. Онъ ушелъвъеебя и показывался публике съ т?хъ поръ очень редко и то, по особымъ случаямъ, небольшими работами: „Литературпый вечоръ" (1877), „Миллщнъ терзавш (1881), „Заметки о личности Беливскаго" (1884) „Лучше поздно, чемъ никогда" (авторская исповедь), „Воспоминаи я , „Слуги-*; изъ нихъ „Миллкшъ терзапп!" лучшая изъ критическихъ статей по поводу „Горя отъ ума" Грибоедова. Съ 1858 Г. служилъ въ цензурномъ ведомстве цонзоромъ и чле­ номъ совета глав. упр. ио д. п.; 1862 былъ одно время редакторомъ „Северной Почты"; 1873 вышелъ въ отставку. Съ техъ поръ однообразно и безъ волнешй провод илъ Г. з и м у в ъ Спб., въ небольшой квартирке -1 : в