МАКСИМ ИСПОВЕДНИК (ок. 580 – 662 гг.) византийский богослов, монах, игумен

Любовь к Богу (...) не терпит ненависти к человеку.
"Четыре сотни глав о любви", I, 75
Удобнее грешить мыслью, нежели делом.
"Четыре сотни глав о любви", II, 72
Не примеряй себя к слабейшим из людей, а лучше расширяй себя в меру заповеди о любви. Примеряясь к людям, впадешь в пропасть высокомерия; а расширяя себя в меру любви, достигнешь высоты смиренномудрия.
"Четыре сотни глав о любви", III, 14
Тот любит всех человеков, кто не любит ничего человеческого.
"Четыре сотни глав о любви", III, 37
Тщеславию монаха свойственно тщеславиться добродетелью.
"Четыре сотни глав о любви", III, 84
Если злопамятствуешь на кого, молись о нем.
"Четыре сотни глав о любви", III, 90
Отрекшийся от вещей мирских, как то: жены, имения и проч., соделал монахом человека внешнего, а еще не внутреннего (...). Внешнего человека легко сделать монахом, (...) но не мал подвиг сделать монахом внутреннего человека.
"Четыре сотни глав о любви", IV, 50
Писание не отнимает у нас ничего, данного нам от Бога для употребления, но обуздывает неумеренность и исправляет безрассудность. То есть оно не запрещает ни есть, ни рождать детей, ни иметь деньги и правильно их расходовать; но запрещает чревоугодничать, прелюбодействовать и проч. Не запрещает даже и думать об этом, но запрещает думать страстно.
"Четыре сотни глав о любви", IV, 66
Старайся, сколько можешь, любить всякого человека. Если же (...) не можешь, то по крайней мере не ненавидь никого.
"Четыре сотни глав о любви", IV, 82
Всякого человека любить должно, упование же возлагать на одного Бога.
"Четыре сотни глав о любви", IV, 95
Други Христовы всех любят искренно, но не всеми бывают любимы.
"Четыре сотни глав о любви", IV, 98
Надо не хулить верования других людей, а утверждать собственное, и не писать против веры или исповедания, кажущихся нехорошими, но – в защиту истины.
Комментарий к "Посланию 6"
Дионисия Ареопагита
Почему Бог не сделал нас такими, чтобы мы, даже если бы захотели, не могли согрешить? Это (...) не что иное, как сказать: почему Он не сделал нас безумными и бессловесными? Ибо привести нас к добродетели принудительно – значит не оставить нам самим по себе никакой самостоятельности и не позволить нашему естеству быть разумным, т.е. иметь разумную душу. Ведь отними у нас свободу воли, и мы уже не образ Божий, и не словесная и разумная душа, и наша природа воистину растлится, перестав быть тем, чем ей надлежит быть.
Комментарий к сочинению
Дионисия Ареопагита
"О Божественных именах", IV, 33