* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

БРЮСОВ 1597 — 598) БРЮСОВ лист, в первом периоде своего творчества «покинувший людей», выпавший из своего класса, «бежавший» из-под низких сводов «темного» купеческого амбара, подхваты­ вается «встающей волной» капитализма, готов, как «египетский раб», служить сози­ данию городской, буржуазно-капиталисти­ ческой культуры. В начале 900-х гг. про­ исходит перемена и в социальном положе­ нии Б . «Неизвестный, осмеянный, стран­ ный» слагатель «декадентских» стихов, н? печатавшихся ни одним журналом, лишен­ ный твердой яшзненной установки, Б . вступает ближайшим работником в крупное издательское дело, которое ставит своей задачей организацию новой воинствующей лит-ой школы, претендующей на первое место в современной лит-ре. В организа­ ционно-редакторскую работу по издатель­ ству «Скорпион» и журн. «Весы» Б . вно­ сит столько же неутомимой энергии, на­ стойчивости, организаторской воли и спо­ собностей, сколько его дед вносил в свою пробочную торговлю. Один из наиболее близких сотрудников «Весов» А н д р е й Б е л ы й впоследствии вынужден был при­ знать, что «социальная среда» вокруг «Скор­ пиона» и «Весов» «складывалась по линии интересов крупного купечества к новой лит-ре... Миллионер входил в лит-ый салон осторожно, с конфузом, а выходил... уве­ ренно и без всякого конфуза». В стихах Б . «крупное купечество», растущая капитали­ стическая буржуазия находила отзвук сво­ их настроений и чаяний. Пафос овладения миром, введения себя в историю в качестве законной наследницы «веков», должен­ ствующей занять свое место на исторической авансцене, наконец, стремление к культур­ ной гегемонии — все эти черты восходящей воинствующей буржуазии характерно отме­ чают творчество Б . второго периода от «Tertia Vigilia» [1900] до «Семи цветов ра­ дуги» [1916] включительно. Любимыми об­ разами поэта являются могучие образы «вождей», «завоевателей», «миродержцев», покорителей вселенной — А с с а р г адона, А л е к с а н д р а Великого, Н а п о л е о н а . . . В набросках своего со­ циального романа «Семь земных соблаз­ нов» Б . сам дает ключ к пониманию этих образов, уподобляя канцелярию современ­ ного банка «тронной зале ассирийского дворца», ставя в кабинет «короля мира» банкира Питера Варстрема «мраморный бюст Наполеона». В «Банкире» (перевод из Верхарна), к-рый, «подавляя все Ньягарами своей растущей силы... над грудами счетов весь погруженный в думы, решает судьбы царств и участь королей», этот излюбленный образ «властителя вселенной» явлен без доспехов истории, в его современ­ ном обличьи. В 1903 Б . ведет «политические обозрения» в журнале Мережков­ с к и х «Новый путь», выступая в них горячим приверженцем империализма. Гражданско-патриотически? стихи Б . эпохи рус­ ско-японской войны проникнуты мечтами о «мировом назначении» России. «Исто­ ризм» — чувство живой связи с «веками», непрерывное ощущение себя «в истории», постоянное оперирование историческими об­ разами и аналогиями — составляет одну из отличительных особенностей поэтиче­ ского творчества Б . , причем характерно преимущественное обращение его к темам и образам «великодержавной» римской исто­ рии. Самый мистицизм Б . , тяготение к к-рому он разделяет со всеми символистами, проявляется у него не в форме пассивных «служений Непостижной» — бесплотных по­ рываний в область сверхчувственного, как хотя бы у Б л о к а , а принимает харак­ терный вид «оккультизма», «магии», актив­ ного стремления подчинить своей воле при­ роду, овладеть «тайнами естества». Русская крупная буржуазия не успела создать своей культуры, зато ее предста­ вители были ревностными собирателями культуры прошлого. Б . — типичный поэткнижник, поэт-коллекционер. Подобно то­ му как Щ у к и н ы , М о р о з о в ы , Р я б у ш и н с к и е коллекционировали в сво­ их дворцах статуи, картины, фарфор,— Б . стремится собрать в «пантеов> своей поэзии «всех богов», отразить в своих сти­ хах «все мечты» и «все речи», «все напевы» «всех времен и народов». Стихотворение «Конь Блед» [1903—1904] Б . — грандиозный апофеоз городской бур­ жуазно-капиталистической культуры. В ос­ нове «Коня Бледа» лежит излюбленная поэтами - символистами апокалиптическая тема конца мира. Однако у Б . эта тема получает вполне оригинальную трактовку. Городские «грохоты и гулы», «буря и бред» городского уличного движения бесследно сметают со своего пути призрак смерти, конца, — «многошумно-яростная» жизнь го­ рода продолжается с прежней «неисчерпае­ мой» напряженностью. Ощущение этой «на­ пряженности» — отличительная черта урба­ низма Б . «Трепет», «дрожь» — излюблен­ ные слова его словаря. В русскую поэзию он вносит новое чувство времени. Если прежние поэты, представители неторопли­ вого быта дворянской усадьбы или докапи­ талистического города измеряли время «дня­ ми и годинами», в руках у Б . — секундо­ мер, единицей времени для него является «миг». «Час рассеки на сотню тысяч миль. Хватай зубами каждый быстрый миг, его вбирай всей глубью дум, всей волей» — таков завет, обращаемый им к певцу со­ временности. В этом судорожном цепляньи за время, «хватаньи зубами» мигов отралсаетея пе только ускоренный темп совре­ менной городской действительности, но и некоторые характерные черты исторической обстановки того времени. Вместе с «ката­ строфическим», по выражению М. Н. По­ кровского, развитием капитализма про­ исходил одновременно рост рабочего дви­ жения, подъем стачечной волны. В воздухе пахло революцией, ощущалась близость решительного переворота. И в поэзии Б . ,